Из-за угла выглянул пехотинец.

– Чего вылез? – грубо спросил он Грохама. – В сортир захотелось?

«Ты кому «тыкаешь», тварь? Ты погоны не видишь?» – хотелось крикнуть Грохаму, но он вспомнил, что под комбинезоном погон не видно.

– Просто размяться вышел, чтоб руки чувствительность не потеряли, – ответил он и демонстративно пошевелил пальцами в тонких лакриловых перчатках, теплоизолирующих по пятому классу.

– Ты, это, давай обратно, по инструкции вы должны сидеть в коробке и не высовываться.

– Мы там задохнемся, у нас фильтр барахлит.

– Не мое дело, – отмахнулся пехотинец, выполнявший роль охранника.

– Но ты же отвечаешь за нас и нашу работоспособность, а если мы отравимся углекислым газом, тебя посадят.

– Не-е-е, – погрозил пальцем солдат. – Мое дело уберечь вас от пули или гранаты, а отравления ваши меня не интересуют. Так что выполняй инструкцию и полезай в коробок.

Делать было нечего, и Грохам вернулся в «коробок», где дремал его напарник, старший эксперт лейтенант Фронза.

– Ты куда ходил, в туалет, что ли?

– Разминался.

– Это нарушение инструкции.

– Да достали вы со своими инструкциями, мы здесь третий час торчим, и у меня руки затекают в этой…

Грохам оглядел белые стены, пластиковый потолок и узкие, забранные бронированными жалюзи, окошки.

– Здесь потолок низкий, это угнетает.

– Это нужно для проходимости в бункерах, и ты это прекрасно понимаешь.

Фронза зевнул и попытался почесаться через комбинезон.

– А-а, уже и тебя проняло, – усмехнулся Грохам.

– Три часа ожидания – не шутка.