Грейс обвила руками его шею, безвольно прижалась к нему, а он целовал ее со страстью, поразившей его самого. Его сжигало отчаянное, ненасытное желание. Как будто он попал на пир фэйри и отведал их фруктов – чем больше смертный человек поглощал этого фрукта, тем сильнее ему хотелось есть, и в конце концов несчастный погибал от голода в окружении яств.

Наконец, Джеймс выпустил девушку и, пошатываясь, отступил; судя по ее виду, она была ошеломлена не меньше него. Он чувствовал внутри бесконечную пустоту. Он тонул в этой пустоте, испытывал невыносимую физическую боль.

– Мне нужно идти, – пробормотала она. На щеках ее горел румянец. – Теперь я понимаю, что мне не следовало приходить сюда. Я больше не… этого не повторится.

– Грейс…

Остановившись на полпути к двери, она резко обернулась и окинула его гневным взглядом.

– Не знаю, кого ты сейчас целовал, Джеймс Эрондейл, – сказала она. – Но совершенно точно знаю одно: это была не я.

Довольно скоро перед путешественниками показалась деревня Аффингтон, за которой поднимался крутой холм. Мэтью и Корделия сразу заметили гигантскую лошадь, похожую на неуклюжий детский рисунок. Лошадь занимала весь склон. Поблизости мирно паслись овцы, на которых знаменитый доисторический артефакт не производил ровно никакого впечатления.

Мэтью доехал до конца дороги, а когда началась грязная извилистая тропа, оставил «Форд» на обочине. Дальше они пошли пешком. Здесь дул резкий, пронизывающий ветер, но, к счастью, Корделия надела толстое шерстяное пальто. Когда они добрались до первой траншеи, лицо у Мэтью стало совсем красным от холода. Меловые камни, заполнявшие выемки в земле, были на удивление белыми – ни дожди, ни грязь не испортили их.

– Смотри, – указала Корделия. Она почувствовала странную уверенность в себе, инстинкт подсказывал ей, что она поступает правильно и идет туда, куда нужно. – Лошадь смотрит вон туда, можно сказать, тычет носом. У той рощицы начинается тропа, видишь? Я думаю, это какая-то древняя дорога.

Мэтью показался ей немного испуганным, но без возражений принялся спускаться следом за ней к указанной тропе; Корделия путалась в юбках, и время от времени им приходилось останавливаться, чтобы передохнуть. Она пожалела, что не надела броню; с другой стороны, в броне было бы совсем холодно.

– Смотри! – окликнул ее Мэтью, когда они, наконец, очутились в начале тропы, и указал на деревянный столб, наполовину ушедший в землю. К столбу была приколочена прямоугольная табличка с надписью «Риджуэйская дорога».

– Значит, вот она какая, – прошептал он благоговейно. – Старейшая дорога в Британии. Ее проложили еще до прихода римлян.