ЖИЛЬБЕР. Что же тогда? Поспеши.

ЗИСКА. Жильбер, если я не могу умереть с тобой, то не хочу, чтобы умирал и ты.

ЖИЛЬБЕР. Но Антония, Антония…

ЗИСКА. Антония… Антония тоже не умрет.

ЖИЛЬБЕР. О чем ты говоришь?

ЗИСКА. Ее можно спасти.

ЖИЛЬБЕР. О, но почему ты не сказала этого, когда смерть угрожала моей сестре?

ЗИСКА. Потому что я знала, что ты будешь жить, даже если твоя сестра умрет, – как я знаю, что если умрет Антония, то умрешь и ты.

ЖИЛЬБЕР. Подожди! Я не совсем понимаю…

ЗИСКА. Я говорю, что ты будешь жить, Жильбер, и жить счастливо.

ЖИЛЬБЕР. С Антонией?

ЗИСКА. С Антонией.

ЖИЛЬБЕР. О нет, я не могу поверить. Ведь ты сказала, что это невозможно.

ЗИСКА. Если я спасу ее, Жильбер, если я сделаю тебя счастливым, пожертвовав…

ЖИЛЬБЕР. Говори.

ЗИСКА. Нет, ничем… Если я сделаю тебя счастливым, ты не будешь по-прежнему ненавидеть меня?

ЖИЛЬБЕР. Я? Ненавидеть тебя? О, до последних дней моей жизни, до последнего вздоха я буду благословлять тебя!

ЗИСКА. Жильбер! Даже если ты будешь ненавидеть меня, даже если забудешь, что было бы еще хуже, я спасу тебя.

ЖИЛЬБЕР. Вместе с ней? С Антонией?

ЗИСКА. Да, с ней, с Антонией, но не лишай меня силы, повторяя это имя так часто.