Мистер Бомон пожал плечами.

– Спиритуалисты должны сражаться самостоятельно. Наша газета не занимается пропагандой, и нам не следует навязывать публике религиозные убеждения.

– Ни в коем случае. Но мы обязаны знакомить читателей с фактами. Посмотрите, сколь многое пресса предпочитает не замечать. Когда, например, вы в последний раз читали в лондонской газете статью об эктоплазме? Кто знает, что эта важная субстанция была изучена и описана многими учеными, выводы которых подтверждены бесчисленными фотографиями?

– Хорошо, хорошо, – нетерпеливо произнес Бомон. – Боюсь, что я слишком занят, чтобы вступать в дискуссию по этому вопросу. Я вызвал вас лишь потому, что получил письмо от мистера Корнелиуса, в котором он настаивает на изменении нашей позиции.

Мистер Корнелиус являлся владельцем издания, в котором работал Мэлоун. Он достиг столь заметного положения не благодаря каким-то особым качествам, а лишь потому, что отец оставил ему в наследство несколько миллионов. Часть наследства мистер Корнелиус потратил на приобретение газеты. Он редко появлялся в редакции, зато его имя часто мелькало в колонках светской хроники. Желтая пресса пестрела заголовками о том, что яхта мистера Корнелиуса пришвартовалась в Ментоне{162}, его часто видели за столом в казино в Монте-Карло или на открытии сезона в Лестере{163}. Мистер Корнелиус не отличался ни ярким умом, ни сильным характером, зато любил привлечь внимание публики очередным манифестом, напечатанным в собственной газете. Не будучи распущенным от природы, мистер Корнелиус жил в свое удовольствие в окружении бьющей в глаза роскоши. Подобное существование заставляло его балансировать на грани добра и зла и зачастую переступать невидимый рубеж. Кровь ударила Мэлоуну в голову, когда он подумал, что это ничтожество способно стать препятствием между человечеством и знаниями, которые передаются из высших сфер. Тем не менее эти неловкие пальцы могли повернуть кран и перекрыть божественный поток. К счастью, высшие знания были способны найти иной путь.

– Разговор окончен, мистер Мэлоун, – сказал Бомон, давая понять, что считает последующий спор бессмысленным.

– Действительно окончен, – ответил Мэлоун. – Думаю, что наша беседа подводит черту под нашим сотрудничеством. Я подписал контракт на шесть месяцев. По истечении его я увольняюсь.

– Как вам будет угодно, мистер Мэлоун. – Мистер Бомон снова принялся писать.

Все еще возбужденный Мэлоун вошел в кабинет Мак-Ардла и рассказал ему о том, что произошло. Старик шотландец страшно разволновался.