– Он что – уже принял? Без меня?

– Нет, товарищ капитан не пил, – сказал Сухарев. – Товарищ капитан готовится к полету…

– Нет, подождите… – Торопов посмотрел на бутылку в своей руке, поставил ее на стол и оглянулся, прикидывая, чем ее подпереть, чтобы не перевернулась.

Заметил шлемофон на кровати возле себя, хотел взять, но Сухарев успел первым – выхватил прямо из-под руки.

– А ты чего, лейтенант?

– Не трогайте мой шлемофон, товарищ Торопов. Я не люблю запаха водки.

– Ты… – Торопов прищурился. – Ты что, тоже собрался лететь?

– Командиру нужен стрелок, – сказал Сухарев.

– То есть никому стрелок не нужен, а командиру…

– А я не могу ни пилотом, ни штурманом, – пояснил Сухарев. – Только стрелком.

– Идиоты! – воскликнул Торопов. – Я же вам все ясно объяснил – вас эта операция не касается. Все! Мы отправим самолеты и свободны. Свободны! Мне обещал человек… Такой человек обещал! Мы не просто свободны. Мы совершенно свободны. Ни Сталина, ни Гитлера, ни демократов с коммунистами. Мы сможем путешествовать в любое время и в любое место. Бабы на выбор – наши. Все, что захотим, – наше. Вы не понимаете?

Сухарев аккуратно разгладил шлемофон на колене.

– У вас совсем мозги отказали… – сказал Торопов. – Черт с ними, с бабами и шмотками. Вы жить будете. Понимаете меня? Жить. Все эти летчики завтра к полудню подохнут. За Родину, за Сталина, за жен с детьми… А вы будете жить. И я буду жить. Вы думаете, мне так просто было договориться о вас? Чтобы не только меня отсюда выпустили, но чтобы и вас… Твари вы неблагодарные. Тупые недалекие твари!

Торопов вскочил с койки, попытался пройтись по каюте, но понял, что места для прогулок здесь нет. Снова сел.

– Почему вам так хочется подохнуть? Ну объясните мне! Объясните! Если есть возможность выжить – нужно жить. И радоваться жизни. Ведь никто и не заметит – подохли вы вместе со всеми или все еще дышите. – От злости Торопова начало колотить. – Героями хотите быть? Так вы уже стали героями. Вы Москву, считай, отстояли от супостата! И не дали самураям напасть на дальневосточные рубежи вашей Родины. Что вам еще нужно, уроды?

– Приказ номер двести семьдесят, – очень тихо сказал Костенко.

– Что? – Торопов демонстративно поднес руку к уху, словно прислушиваясь. – Ась? Для вас не существует этого приказа. Нет его, испарился. Он для тупого безвольного быдла. Для серой массы, которая унавозит своими трупами поля для конопли… А ведь мне показалось, что вы можете стать другими. Вы же вместе со мной гоняли этих летунов. Помнишь, лейтенант, как ты поймал двоих на том, что они собирались рвануть наутек во время дальнего перелета? Это ведь ты их вычислил и взял. И не ты ли их собственноручно вывел в расход?