– Это мой дом, – сказал Иисус, и Его мелодичный голос эхом отдавался в голове пастора. – Я теперь живу в нем. И с этого дня и всегда службы будут проводиться снаружи. В церкви их больше не будет.

– Да, – кивнул Уиллер, соглашаясь.

– Жертвы, приемлемые и приятные Господу, будут оставлять у каждого из трех отверстий в земле.

– Да, – согласился Уиллер.

Иисус улыбнулся.

– Мы начнем наказывать грешников.

Пульс пастора участился, и все фибры его души наполнил восторг предвкушения, которого он никогда раньше не испытывал.

– Да, – сказал он.

Улыбка Христа была блаженной.

– Они все примут болезненную смерть.

– Да.

Уиллер ощутил странное возбуждение в своем паху. Иисус протянул руку, и Уиллер прошел по небольшому участку сохранившегося пола и шагнул на мостки над ямой. Посмотрев вниз, он мог видеть, что яма на самом деле была крутым тоннелем, уходившим под южную стену церкви. Он взял руку Иисуса, и глаза Спасителя сверкнули.

– Я тебе покажу мой дом. Я покажу тебе мои чудеса. Я покажу тебе страх в горсти праха.

Это звучало знакомо, подумал Уиллер. Он слышал это раньше. Это было не из Библии, из какого-то другого источника. Он старался думать, старался сосредоточиться, старался вспомнить, но у него не получалось.

А потом они спрыгнули с мостков и поплыли вниз.

– Нет, – Рич покачал головой. – Я не буду этого делать.

– Я не пытаюсь выступать в роли вашего цензора, – сказал Холлис. – Я только говорю: смягчите информацию, не делайте из нее сенсацию, отложите на время.

Рич посмотрел прямо в глаза владельцу ранчо для туристов.

– Смягчить? А вы думаете я что-то преувеличиваю или раздуваю? Вы думаете, что Клиффорд оживет?