Перед убийцей на разбросанных листьях был установлен набор детонирующего оборудования с питанием от батарей, который приведет в действие целую серию умело скрытых взрывных устройств. Он спрятал по всему замку множество бомб и зажигательных устройств – скрыл их как нельзя тщательнее, – которые, взорвавшись, запустят ряд цепных реакций, несущих хаос и разрушение.

Разместить взрывные устройства на вертолетах было достаточно легко. Ранее, как наблюдал Твигг, полностью экипированный охранник сопроводил высокопоставленных персон в замок (из опасения выхода на охоту других диких кошек вновь прибывших тщательно охраняли) и вскоре вернулся, чтобы следить за обоими вертолетами, возможно, на случай, если кто-либо из гостей Комрека, умеющих летать на таких машинах, решит, что хватит с него этого заточения. Твигг выжидал среди деревьев, пока не увидел, что охранник отбежал помочиться. Вот тогда-то убийца и получил свой шанс. В «Газель» Твигг положил зажигательную бомбу с таймером: прямоугольный брикет кирпично-красного «семтекса-10» в небольшой коробке, которую легко спрятать и взорвать, когда придет время. Много времени ему не понадобилось, и никто не появился рядом и не спросил, что это он делает внутри машины.

Твигг захихикал про себя, вспомнив об этом, и любовно посмотрел на детонатор, который начнет обратный отсчет шестидесяти секунд. Взрыв в подземелье замка будет сокрушительным. Он подождет немного еще, чтобы главные члены ВД поспешили к большему вертолету, а когда «Августа 109» поднимется в ночное небо, Твигг устроит величественный погребальный костер: взорвет винтокрылую машину в воздухе.

При этой мысли его хихиканье превратилось в едва сдерживаемый смех, из-за чего из носа у него выдулся сопливый пузырь.

Глава 77

Глава 77

Свет от медленно угасавшего огня был столь же малодейственным, как и тепло от него, разбрасывая по всей комнате извивающиеся холодные тени. Эш не мог избавиться от мысли, что эти сплетающиеся, вечно движущиеся темные очертания похожи на сгущающиеся фантомы. С каждым мгновением они становились все сильнее и плотнее, и различать лицо лорда Эдгара было все труднее. Байроне, обслужив лорда, присел у стены, что удивило Эша, поскольку этот дворецкий был не из тех, что садятся в присутствии своего хозяина, не спросив разрешения. Но в том углу комнаты было очень темно, и Байроне скорее напоминал лишь смутное очертание, затерявшееся в тени. Эш заметил, что даже свет от лампы на небольшом столике померк до слабого мерцания, так что из-за затемнения все делалось туманным, не вполне определенным, словно мрак, паривший вокруг них, собирался сомкнуться.