Тяжелая кавалерия появилась часа через полтора. Во главе с вездесущим Тарасовым.

Дальше все было быстро.

А еще через пару часов сидя в кабине у Старика мы с Гальцевым и слегка ошалевшим от окружающей роскоши Мельником давали нестройные показания.

Нас допрашивали долго. Именно допрашивали. По другому охарактеризовать быстрый список вопросов и тон разговора я не мог. Но мы стоически держась стараясь отвечать с максимальной лаконичностью.

Закончилось печально. Меня отправили в мою комнату под почти домашний арест. В прямом смысле. Без распоряжения Старика сказали не выпускать из помещения и вручив пачку бумаги велели все написать как можно более подробно. Я, если честно, не совсем понимал к чему такие строгости. Второго же нашли. Мы не сделали ничего плохого. (Не считаю двинутого сковородкой Влада- но это была допустимая самооборона.) Так что чувствовал я себя не в своей тарелке.

Старик узнав о том, что у меня снова Дар, ругался как-то значительно более сильно, чем когда дар у меня пропал. Гальцева я больше не видел. И вообще, проторчав почти двое суток в изоляции, я хотел уже по кирпичику разнести и комнату, и Бункер, и весь Санаторий.

Мне не говорили ни слова о Втором, о Мельнике ни даже об Аленке. Хотя это то мне и надо было услышать. За время моего отсутствия должен был быть большой прогресс в ее лечении. И она по всем старым предположениям уже должна была прийти в сознание. Мне надо было увидеть ее поговорить с ней. Чтобы знать что все что мы наворотили не было напрасным.

И только к концу вторых суток ко мне прислали Тарасова. Сказать что я ему сильно обрадовался- не могу. Но хоть Тарасов. Он был все же лучше чем простое сидение в четырех стенах.

— Поговорить надо с тобой- начал он без предисловий.

Я пожал плечами. Надо так надо. И без этого понятно.

— Зачем Второй полез под землю? — он задает тот вопрос на который у меня нет ответа. И именно этот вопрос мне уже задавали раз 10 так точно.

— Я не знаю. После того как у меня дар пропал он со мной не общался. Он привез меня в Клинику и уехал. Я не видел его до того момента как мы нашли его в катакомбах.

— Почему вы полезли в катакомбы? Как вы узнали где его искать если не знали куда он пошел.

Я тихо матерюсь про себя.

— Второй придумал систему. Он говорил Егору Петровичу о ней. Ну и мне — совсем не много. Я дар потерял на одном из кладбищ, которое мы со Вторым проверяли. Я для него делал просто работу мага. Он не посвящал меня в свои наработки. Он меня с собой взял потому что надо было Алене помочь, а Второй придумал как именно. Он угадал где еще могут быть артефакты. Парень, который вас на помощь звал- Мельник, просто специалист по истории города. Второй у него уточнял про сеть подземных лабиринтов. Мельник назвал ему два вероятных места. И все. Когда Второй пропал- я взял мельника и попросил отвезти меня на место. Это все. Без тайн Мадридского двора.