Мельник уходит. Я вижу, что ему слегка не по себе, но он, перебираясь через вывороченные блоки, еще и пытается шутить.

— Хлопцы, если что- я к вам в виде приведения приду. В компании все же веселее будет.

— Типун тебе на язык, — незлобно огрызается Гальцев. Я просто жму руку на прощание. Свет от фонаря Мельника через пару минут просто рассеивается в темноте. И мы остаемся одни.

Что было дальше?

Дальше было ожидание…Такое длинное, как ожидание рассвета поздней осенью. Мы с Гальцевым почти не разговаривали. Никита полностью был занят Вторым, если это можно назвать занятостью. Он, на сколько было возможным при свете фонаря, осмотрел его, но сделать сам ничего не мог.

— У Второго две пули. Одна в груди, вторая чуть ниже. Судя по тому как он дышит, легкое не пробито…Но я же не специалист. И это не обычная царапина, а проникающие ранения. Вот за каким чертом он вообще полез в эти подземелья?

Я не знал что ответить. За артефактами? На обум без мага глубоко под землей вообще не имело смысла что либо искать — он же все таки не маг.

Гальцев нашел под свитером в карманах флакон с пилюлями и прочитав название хмыкнул.

— Он таки придурок, твой Второй. Ты знаешь что это такое?

Я глянув на флакон покачал головой.

— Не-а.

— Это…Как бы по проще объяснить. В то время как я был оперативником, пацаны баловались этими таблетками для того чтобы в нарядах и при патруле без мага можно было определять кукол. Плохо. Но хоть как — то. Препарат- такой симбиоз психотропного и нейролепиков. Усиливает восприятие и раздражает зрительный нерв, позволяя воспринимать цвета определенных частот. Я знал что Второй тоже частенько раньше использовал их. Но он, после того как вывозил нас с Санькой из города, зарекся. Таблетки искажают реальность. Да- кукол можно видеть, но ты сам находишься в довольно измененном состоянии сознания и не всегда адекватно можешь реагировать на окружающую действительность. Это все равно как ЛСД объесться и думать что ты умеешь летать. Ощущения похожие, но к реальности не имеют никакого отношения.

— Тарасов тоже у меня спрашивал завязал ли Второй с наркотой.

— Вот и вышло что не завязал.

Новости конечно аховые. Но…что-то подобное я и предполагал. Он бы не сунулся в подземелья без хоть такого «зрения».

А вот вторым предметом запакованным в брезент и засунутым под ремень брюк у Второго была стопка каких-то непонятных желтых листов. Не бумаги. Листы были слишком грубыми. Чем-то вроде пергамента. Я попытался рассмотреть что в них и увидел закорючки слишком старого алфавита. Узнаваемыми были некоторые буквы. Еще менее понятными были слова. Текст написан на каком-то старом языке. Славянском — это точно, но слишком непонятном для современного человека. Сломав голову- в переносном смысле, я снова обернул их брезентом и положил в свой рюкзак. Очнется Второй- спрошу у него на досуге что это за письмена и стоило ради них так рисковать.