— Слушай, — не выдержал он. — Ну говори уже, чего тебе надо. Ты же ведь не лаяться сюда пришла?

— Нет…

— Ну?

Девушка молчала, пальцы теребили мех на капюшоне. Потом она произнесла:

— Я… ты подумаешь, я вру.

— Не решай за меня, чего мне думать.

— Ты подумаешь, я ненормальная.

— Знаешь, мне бы, может, было легче, если б ты и вправду была ненормальная. Вот что. Или говори — или уходи. Я от тебя устал, всю ночь тут с тобой сидеть не собираюсь. Ну, ты будешь говорить? Если нет — дверь вон там, — Бран махнул рукой в темноту.

— Да, я… я скажу, — Аса вытерла слезы. — Я… понимаешь, мне стали сниться плохие сны. Вернее, сон. Все время один и тот же сон. Это началось после прошлой сходки.

Бран нахмурился. Аса поспешно добавила:

— Я ни на что не намекаю.

— Конечно, не намекаешь, — сказал Бран. — Чего намекать, если ты уже в открытую Уллу во всех грехах обвинила.

— Нет! Нет… Я не обвиняла. Я не думаю, что она… нарочно. Просто она злится, а уметь-то она разное умеет, вот и…

— Вот и насылает на тебя плохие сны, — продолжил за Асу Бран. — Так, да? Ты мне это сказать хотела, Аса?

Она опустила голову.

— Ясно, — выговорил Бран.

— Я не думаю, что причина в ней, — сказала Аса.

— Да неужто? Тогда в ком же?

Аса поежилась.

— Это Видар, — ответила она. — Это он. Он ее или подговорил… или заставил.