— Великие боги, — сказал Сигурд. — Лучших своих мы отдаем вам нынче. Самых молодых, сильных и красивых, чистых, без порока. Примите их. Дайте им долгую жизнь в своем царстве, которую мы не смогли дать им на земле. И ты, великий Тор! — возвысил голос Сигруд. — Ты мудр и справедлив. Возьми наших детей, ведь они — и твои дети, как все мы. Заступись за них перед Царем Богов, потому што ты все видишь. Ты все знаешь, ты милосердный. Мы тебя просим. Будь им заступником заместо нас. Там, где мы не можем за них заступиться.

Мелькнул нож. Теленок замычал, забился. Слуга подставил чашу, и кровь струей ударила о дно. Людей окатило черными брызгами.

Наполнив чашу до краев, ярл выпрямился, шагнул к статуе Тора.

— Прими, великий бог, — промолвил он. — Прими это за наших детей. И если есть на них грехи, пускай они отмоются вот этой кровью.

Сигурд вылил кровь на камень возле статуи. Поклонился Тору в ноги. Поклонился остальным богам. Повернулся к замершей толпе и поклонился ей. Шагнул к алтарю.

— Ну, будем прощаться, родичи, — выговорил Сигурд. — Да не плачьте, боги справедливы. Они им лучшую жизнь дадут, я в это верю.

Сигурд поцеловал Асу в лоб, потом поцеловал Видара. Поманил к себе Уллу:

— Поди, доча, поди сюда.

Улла подошла, бледная и прямая, с высоко поднятой головой. Взгляд скользнул по брату и сестре — и в ней вдруг что-то словно надломилось. Она уцепилась за алтарь, затряслась, будто старуха, и упала бы на мертвых, если бы Сигурд ее не подхватил.

— Тише… што ты, доченька, — Сигурд отыскал глазами Брана. Кивнул. Тот подошел, принял Уллу у Сигурда из рук. Она была в полуобмороке. Бран отнес ее в угол, усадил на свой плащ, а сам сел рядом.

К алтарю тянулись люди. Сигурд стоял поблизости, и Бран видел, как он пару раз вытер рукавом лицо.

Все кончилось лишь в сумерки. Люди разошлись, в святилище остались конунг, Сигурд, Эйвинд да Бран с Уллой. На стенах горели факелы. Аса и Видар, лежавшие на алтаре, казались высеченными из камня.

— Давай, родич, — Сигурд подошел к конунгу. — Идем домой.

Тот не ответил. Сигурд потормошил его за плечо и попытался оторвать от алтаря.

— Будя, Торгрим, — молвил ярл, — угомонись. Вставай, брат. Идем.

Конунг шевельнулся, и Сигурд помог ему сесть. Конунг смотрел на свои руки, на окостеневшие, сведенные судорогой пальцы.

— Эйвинд, сынок… — начал Сигурд, но конунг перебил.

— Сигурд, — сказал он. — Клянусь перед богами, я с ней не спал. Я не спал со своей дочерью. Никогда, Сигурд. Никогда.

Ярл молчал.

— Это правда, меня видели в сарае. Но не с ней. Не она это была. Не она, Сигурд, понимаешь?! Не она, клянусь… Я был с…