— Ты считаешь, что я поступил глупо, да? — выговорил Бран.

— Нет. Если ты правда ее любишь, то, конечно же, нет.

— Я ее люблю.

— А она?

Бран укусил себя за палец. Отец положил ему руку на плечо:

— А она, сынок?

— Не знаю, — ответил Бран. — Я ничего уже не знаю. Она больше не хочет меня видеть. Ничего не говорит, как будто сердится. Я не понимаю, что произошло. Хотя до этого… много чего произошло. Но мне казалось, она меня простила. Мне казалось… я думал, она меня любит. А теперь… теперь она совсем чужая, как будто я ее враг. Я не знаю, что мне делать, — он обхватил голову руками. Дэвайн сказал:

— Да, сынок. Иногда это бывает очень сложно, я понимаю.

Бран повернулся.

— Правда? — спросил он. — Понимаешь?

— Конечно.

— Значит, ты не сердишься?

— Нет. Ты не сделал ничего плохого. Ты уже взрослый, когда-нибудь это должно было произойти. Это случается, рано или поздно, — Дэвайн усмехнулся. — Ничего не поделаешь. Лет-то ей сколько, а?

— Пятнадцать.

— Что же, и с четырнадцати замуж выдают, — Дэвайн вздохнул. — Ну, а конунг? Как он отреагировал? Не думаю, чтобы обрадовался, а?

Бран стиснул кулаки:

— Сволочь он. Гад… и сволочь. Собственного сына убил. Он и Уллу чуть не убил, когда узнал, что мы с ней… Это из-за него у нее выкидыш случился! Он ее… он ее… избил он ее. Перед всеми. Раздел… совсем раздел, и избил, — голос Брана пресекся. — Всю измолотил. На ней живого места не осталось, когда… когда… Чудом потом не умерла, до сих пор в себя прийти не может! Все из-за него, из-за этого… — Бран замолчал. Дэвайн тоже молчал.

— Но я тоже виноват, — выговорил Бран. — Моя вина тут тоже есть. Я вел себя, как… как пацан. Она мне говорила, пыталась сказать, что она… что у нее ребенок будет, а я не понимал. Как будто это для меня что-то новое! Как будто я не знал, от чего дети появляются! Она просила, чтобы я ей помог, увез ее, а я как идиот… Вот она теперь и наказывает меня.

— Ты в этом уверен?

Бран ткнулся лбом в сложенные ладони.