Он поспешно открыл – за дверью стоял коридорный, но не тот, которого он видел ночью.

– Вы были вчера в Бокс-Корте, сэр? – спросил он.

Сайлас подтвердил.

– В таком случае, для вас записка, – с этими словами слуга подал письмо.

Сайлас распечатал и прочитал: «В полдень».

Ровно в двенадцать он был на месте; сундук несли за ним несколько дюжих носильщиков. Молодого человека проводили в комнату, где перед камином, спиной к двери, сидел рослый мужчина. Топот носильщиков и звук опущенного на пол тяжелого сундука, казалось, не в состоянии были вывести его из глубокой задумчивости.

Сайлас молча ждал, когда хозяин дома обратит на него внимание.

Прошло минут пять, и этот человек медленно обернулся, и Сайлас увидел перед собою принца Флоризеля.

– Итак, сэр, – сурово проговорил он, – вы злоупотребили моей любезностью. Вы втерлись в доверие к людям, занимающим высокое положение в обществе, чтобы избежать последствий собственных преступлений. Теперь мне ясно, почему вчера вы так смутились, когда я с вами заговорил.

– Уверяю вас, ваше высочество, – вскричал Сайлас, – что я ни в чем не виноват, а просто родился под несчастливой звездой!

Торопливо, поминутно сбиваясь, прерывающимся от волнения голосом он поведал принцу всю историю своих злоключений.

– Я вижу, что ошибся, – выслушав все, проговорил принц. – Вы всего лишь жертва, и раз уж мне не придется наказывать вас, то, будьте уверены, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. А теперь, – продолжал он, – к делу. Откройте сундук и покажите мне то, что находится в нем.

Сайлас изменился в лице.

– Я боюсь, ваше высочество! – пролепетал он.

– Что за глупости! – возмутился принц. – Ведь вы же и прежде видели его. К чему эта излишняя чувствительность? Больной, которому еще можно помочь, заслуживает большего сочувствия, чем мертвец, уже не нуждающийся ни в помощи, ни в любви, ни в ненависти. Возьмите себя в руки, мистер Скэддмор! – Однако, заметив, что Сайлас все еще колеблется, он прибавил: – Я не хотел бы вам приказывать…

Молодой американец, словно очнувшись, принялся развязывать веревку, а затем отпер замок сундука. Принц невозмутимо стоял рядом, заложив руки за спину. Тело покойного уже совершенно окоченело, и Сайласу стоило немалого труда вытащить его наружу.

Взглянув в лицо невысокого блондина, принц Флоризель отшатнулся с болезненным возгласом.

– Увы, – произнес он, – вы даже не подозреваете, какой чудовищный подарок преподнесли нам, мистер Скэддмор. Этот молодой человек принадлежал к моей свите, он брат моего самого верного друга и погиб от руки беспощадных и коварных злодеев, исполняя мое поручение… Бедный Джеральдин, – продолжал он как бы про себя, – как мне сообщить вам о смерти брата? Как оправдаться в глазах людей и в глазах Всевышнего за мой самонадеянный замысел, приведший бедного юношу к такому жестокому концу? Ах, Флоризель, Флоризель, когда же ты научишься смирению, так необходимому любому смертному? Когда перестанешь воображать, что тебе дана какая-то сверхъестественная власть?.. Какая там власть! – вдруг вскричал он. – Можно ли чувствовать себя более бессильным?.. Вот, мистер Скэддмор, я смотрю на человека, которым пожертвовал, и только теперь понимаю, какое ничтожное и слабое существо какой-нибудь принц…