С юго-западной стороны Ароса утесов этих очень много, и там они особенно велики. Но чем дальше в море, тем чудовищнее они становятся. На целых десять миль уходят они в открытое море и там теснятся, будто хижины маленькой деревеньки; одни поднимаются высоко над водой, так что даже во время прилива возвышаются футов на тридцать над уровнем волн, другие же почти совсем скрыты и оттого еще более опасны для судов. Как-то раз, в ясный день при западном ветре, с самой высокой точки Ароса я насчитал сорок шесть таких рифов, о которые, пенясь, тяжело разбивались морские валы. Ближе к берегу эти рифы еще опаснее, потому что прилив, стремящийся вперед со скоростью потока, низвергающегося с мельничной запруды, образует сплошную гряду бурунов – мы ее называем Руст, или Гребень. Эта гряда огибает мыс, образуя сплошную преграду перед ним.

Я часто приходил туда в штиль, когда прилив стоял на низшей отметке. И было странно наблюдать, как волны закручиваются в водоворотах, вздуваются и клокочут, точно в водопаде, а порой раздаются глухое бормотание и ропот, словно Гребень беседует сам с собой. Но во время прилива или когда море неспокойно, ни один человек не подойдет к Гребню на лодке ближе, чем на полмили, и ни одно судно не уцелеет в этих водах. В шести милях от берега слышен рев прибоя, особенно сильного с той стороны мыса, что обращена к открытому морю. Здесь громадные буруны, сшибаясь между собой, пускаются в страшную пляску смерти – эти-то буруны и получили название Веселых Ребят. Говорят, что иной раз они достигают пятидесяти футов в высоту, но это относится только к самим валам, поскольку пена и брызги взлетают вдвое выше. При этом весь Арос содрогается от хриплого рева бурунов.

Таким образом, при юго-западном ветре эта часть нашего архипелага становится настоящей западней для кораблей. Если бы какому-нибудь судну удалось благополучно миновать рифы и уцелеть среди Веселых Ребят, его все равно выбросило бы на отмель на южном берегу Ароса или в Песчаной бухте, где на нашу семью обрушились те невзгоды, о которых я и собираюсь рассказать. Воспоминание об опасностях, таящихся в этих местах, заставляет меня с особой радостью отметить, что сейчас уже начались работы по установке маяков на мысу и бакенов в проливах между нашими негостеприимными островами.

У местных жителей бытует немало преданий и легенд об Аросе, и я вдосталь наслушался их от Рори, слуги моего дяди, который издавна служил Маклинам, а состарившись, навсегда остался в доме прежних хозяев. Так, существует поверье о неприкаянном морском духе, который обитает в кипящих волнах Гребня, творя свои злые дела. Рассказывают также о русалке, которая встретилась на берегу Песчаной бухты юноше, наигрывавшему на свирели. Она, говорят, пела ему всю ночь свои чудные песни, а наутро его нашли совершенно обезумевшим, и с той поры и до самой своей смерти он постоянно повторял одну и ту же фразу: «Ах, что за дивное пение слышится с моря!». Поговаривают еще, что тюлени, часто посещающие эти берега, иной раз обращаются к людям на их родном языке, предсказывая несчастья. Здесь же, как утверждают, высадился на берег некий святой, прибывший из Ирландии, чтобы обратить в христианство жителей Гебридских островов. Он и в самом деле вполне заслуживает имени святого, ибо пройти на утлом суденышке в те времена по такому бурному морю и благополучно высадиться на берег – истинное чудо. Ему или одному из его монахов, построившему келью в этом месте, Арос-Джей обязан своим прекрасным названием, которое с гэльского можно перевести как «Дом Божий».