Я быстро оглянулся — один из задержанных псевдо-постовыми опричника лежал на снегу. Двое других пытались отбиться от оборотней. Машины «скорой» уже оказались возле раненых. На земле корчился с десяток человек, и оставалось догадываться, сколько среди них вампиров. Увидев же, как пара лихо забрасывает брыкающееся тело в машину, я понял, что серьезно подчиненные не пострадали. Гладкоствольные штуцеры, которые использовали опричники, выбрасывают по пригоршне картечи, но вот летит она недалеко и неточно. Мы же, готовясь к этой охоте, предусмотрительно одели легкие бронежилеты. От пуль они защитить не могли, но хорошо ослабляли удары дубинками и останавливали крупную дробь.

Из группы, бегущей к дому, выделилась фигура в драповом пальто. Я снова поднял револьвер, выцеливая опричника. Однако он переломился раньше, чем палец выбрал слабину спускового крючка. С досадой на удачливого союзника я мысленно обшарил окрестности. Довольная своей меткостью Нора сняла локоть с седла мотоцикла и вскочила в него.

Ракета погасла и темнота только добавила паники. Милиционеры кричали «Бросай оружие» и стреляли в воздух, не понимая, где находятся их противники. Единственный, оставшийся целым опричник нырнул в подъезд одного из домов.

— Добирайте всех, потом разберемся, кого — куда. Следопыт, стоявший рядом со мной, кивнул и побежал в сторону, где еще слышались крики и стоны.

— Куда?! Машину подгоните, в «скорые» не войдут! — Зашумел двигатель патрульного автомобиля, вампиры отправились за добычей. Я тем временем пробрался в темный и пустой подъезд.

Казалось, сердце стало очень большим — его удары чувствовались даже в кончиках пальцев. Хлопнула за спиной дверь, я помедлил немного, прислушиваясь к тишине. Там, в нескольких пролетах надо мной куда сильнее и неуверенней билось другое сердце. Мягко, словно чуть касаясь бетона подошвами, я просочился на один этаж, на второй. Ощущение близости противника приходило одновременно с пониманием того, что он также знает о моем присутствии, и готов к встрече. Перед последним пролетом я прикрыл глаза, и бросил на лестницу шумовую гранату.

Вспышка чувствовалась даже сквозь веки. Моему противнику пришлось еще хуже — такой пакости он все же не ожидал, но успел нажать на оба курка ружья. Основной заряд пришелся в стену, выбив приличный кусок штукатурки. Вздрогнула и пробилась в сознание медленной болью левая рука, но я уже видел противника, еще ослепленного гранатой, который пытался нашарить патроны, а потом просто взмахнул ружьем, держа его за стволы. Приклад шарахнул по перилам, разлетевшись в щепки. В последний момент я воткнул револьвер в карман и щелкнул замком ножа. Опричник понял, что сейчас произойдет, и вновь замахнулся. Так, с поднятыми над головой руками он и завалился назад.