Дебора хорошо помнила тот день, когда наблюдавшая за ней проекция человека в пальто окрепла, обрела форму, плоть. Фантом поднялся на крыльцо ее дома и постучал в дверь. Он сказал, что его зовут Тот-Который-Знает и что он ждал этой встречи очень долго, а до него этой встречи ждали его предки.

— Но теперь все изменится, — сказал он. — Тюрьма больше не будет сдерживать вас. Тюремные законы не станут довлеть над вами. Мы принесли вам порядок и свободу. Мы принесли вам избавление и новую жизнь.

— Что если мне нравится жизнь собственная? — спросила Дебора.

— И чем ты занимаешься в этой жизни? — спросил Тот-Который-Знает.

Она рассказала ему о музыке и о своих песнях. Он слушал долго, терпеливо.

— Мы изучали вашу культуру, — сказал Тот-Который-Знает. — Она несложная. Нам потребовался год, чтобы понять ее.

— И как она вам?

— Для начала неплохо. Особенно для тюрьмы.

Потом он спросил о том, что Дебора думает об их музыке.

— Вашей музыке? — растерялась она. — Я ее не слышала.

— Ну как же… Мы отправили ее к вам перед тем, как смогли передать свои образы.

— Так ты говоришь о том жутком голосе? О том стоне?

— Это самая известная наша мелодия. Как ваш Бах или Бетховен.

— Это не Бах и не Бетховен, — рассмеялась Дебора, — это даже не губная гармошка.

Но Тот-Который-Знает был серьезен. Он подождал, когда она успокоится, и пообещал, что вскоре они исправят этот разрыв культур.

— Не надо ничего исправлять. Пусть все идет своим чередом.

— Я научу тебя. Покажу, как нужно создавать музыку.

— Не надо меня ничему учить.

— Но твои песни — это лишь нелепый набор звуков. Он даже не такой сочный, как работы ваших композиторов. Хотя у последних тоже все весьма разрозненно.

— Зато ваш погребальный стон — шедевр, — начала злиться Дебора.