Анника могла испытывать определенные сомнения относительно Эрика, но трудно было бы отрицать, что работник он добросовестный. Стояла середина июля, и сад предстал перед ними во всем своем великолепии. Куда ни посмотри, везде обнаруживались приятные, радующие глаз сюрпризы.

Цветущие кусты были рассажены и по одному, и в обворожительных сочетаниях, а плодовые деревья росли на первый взгляд в случайном порядке, однако сад в целом имел вид чрезвычайно гармоничный. Куртины эффектных однолетников и многолетников чередовались со скромными луговыми цветами в выверенных пропорциях, а вьющиеся растения образовывали причудливые завесы, разграничивающие отдельные участки сада. На земле не было видно ни одного упавшего листа.

– Тебе нравится? – спросил Роберт.

– Не то слово. А тебе?

– Пожалуй.

По-видимому, Роберт уже настолько привык к саду, что перестал обращать на него внимание. Возможно, у него были связаны с этим местом какие-то тяжкие воспоминания, потому что выглядел он мрачно.

– А лошадей посмотрим? – спросила Анника.

– Лошади… – Роберт неопределенно помахал рукой. – Лошади там.

По засыпанной гравием дорожке они прошли сквозь туннель из кустов рододендрона. Дорожка вывела их к небольшому озеру, и Анника заметила всплески и полюбовалась плавными движениями округлых рыбьих спин у самой поверхности воды. Конюшня располагалась за озерцом, а выгул простирался почти до самой воды. До Анники долетели знакомые запахи сена, конского навоза и животных, и она спросила:

– Я тебе рассказывала, что занималась верховой ездой?

Роберт вздохнул и помотал головой:

– Нет, даже не упоминала.

– Я регулярно тренировалась с десяти до тринадцати лет, а потом уже не могла себе этого позволить.

Повисло неловкое молчание, как бывало всякий раз, если дело касалось финансового положения их семей в детстве и юности. Роберт словно не мог решить, как подступиться к этой теме и что сказать. Анника с самого начала решила воспринимать это как симпатичную неловкость, но сейчас ей стало досадно. Подавленное настроение Роберта омрачало этот солнечный день, так что она едко добавила: «После того как отец нас бросил, мама сидела на пособии».

– Понятно, – отозвался Роберт, открывая дверь.

Конюшня, в которую вошла Анника, мало чем походила на тесный сарай из металлоконструкций в Росунда, где она училась верховой езде. Это место больше напоминало собор. В высокий потолок, опирающийся на деревянные своды, были врезаны большие окна. В помещении был небольшой манеж и сеновал. Старые доски пола и стен и балки выглядели превосходно, без намека на плесень или гниль. Упряжь и вожжи сверкали, будто смазанные маслом.