II

Прошло три месяца, прежде чем Анника снова оказалась поблизости от конюшни. В доме пришлось немало потрудиться, чтобы оживить его после запустения, в которое он пришел за двенадцать лет после смерти матери Роберта. Мебель рассохлась, обивка была обтрепана, ковры протерлись, обои на стенах пропитались сигарным дымом.

Первым делом Аннике пришлось подыскать новую уборщицу. Старая недобросовестно выполняла свою работу, и ее небрежность вносила заметный вклад в общую разруху. Все поверхности, если их не использовали ежедневно, были липкими, а полки и шкафы покрывал толстый слой пыли. Кухня превратилась в рай для бактерий, а унитазы заросли грязью настолько, что проще оказалось их снять и поставить новые.

Анника приняла решение уйти с работы, чтобы иметь возможность всю себя посвятить дому. Ее это не огорчило: ей давно казалось, что на работе в парфюмерном отделе она тупеет, а обустройство дома, наоборот, пробуждало в ней творческие силы и, что ни день, приносило новые и конкретные результаты.

То было счастливое время. Роберт был не слишком занят в офисе, и это давало им массу возможностей проводить время вместе. К этому времени они успели заняться сексом в каждой из четырнадцати комнат дома, кроме одной – комнаты Эрика.

Смутное недовольство Анники при мысли, что в доме все время будет присутствовать чужой человек, оказалось беспочвенным. Эрик крайне редко бывал у себя, а когда отсутствовал, его комната стояла запертой. Почти все время он проводил у лошадей или в саду, а Анника вскоре поняла, почему территория, по контрасту с домом, была так прекрасно ухожена: Эрик работал и по ночам. Несколько раз она случайно видела, как он бродит между деревьями и кустами, ориентируясь только по свету луны и звезд. Там разрыхлит, здесь подровняет, то полет сорняки, то разбрасывает навоз на цветочных клумбах. Трудно было понять, когда же этот человек спит.

Кроме работы в конюшне и по саду, Эрик еще ежедневно встречался с Робертом. Они вдвоем уединялись у Эрика в комнате как минимум на час – и так было каждый день, и хотя антипатия Роберта к Эрику скорее усиливалась, чем ослабевала, ничто не могло убедить его отказаться от этих встреч. Это имело какое-то отношение к управлению компанией, так было сказано Аннике.

Пришлось просто принять все как есть, и это не составило ей большого труда. Ремонт в доме продвигался, все вокруг становилось светлее, и Аннике даже казалось милым и загадочным то, что есть небольшая тайна, нечто такое, о чем она не знает.

В один прекрасный октябрьский день, когда небо было синим и совершенно чистым – для конной прогулки лучше дня не придумаешь, – она положила в рюкзачок термос с кофе и несколько сэндвичей, оставила записку Роберту, который уехал в город, и отправилась к конюшне.