– Вы, видимо, до сих пор еще не поняли, что отныне всецело зависите от моего к вам расположения.

– Отчего же, отлично поняла. – Анника сунула руку в горячую еду на тарелке, так что она обожгла ей пальцы. Зачерпнув, она бросила комок Эрику в лицо. – Получи, жри свою кашу.

Вскочив со стула, она бросилась к выходу, но через пару метров увидела, что Эрик стоит впереди, с горячим пюре, стекающим вниз по лицу. Не говоря ни слова, он сжал ей руку повыше локтя, и она вскрикнула от боли. Ей показалось, что кость затрещала.

Он затащил ее по лестнице наверх, швырнул на кровать и вновь приковал к столбику. Выходя, он с грохотом хлопнул дверью.

Так она пролежала три дня. За это время Эрик появлялся у нее шесть раз. В первый раз он бросил на кровать банку тушенки и ложку и поставил на прикроватный столик бутылку воды. В последующие приходы только приносил консервы.

Роберт так и не появился ни разу, Анника не слышала ни его голоса, ни звука шагов. По-видимому, он ушел из дома. Она перестала звать его уже к вечеру первого дня.

На второй день ей кое-как удалось спустить джинсы, чтобы помочиться и опорожнить кишечник на коврик у кровати. Она беззвучно плакала, когда занималась этим. Когда вскоре после этого зашел Эрик с третьей банкой тушенки и сморщил нос, учуяв запах, Анника попросила прощения за то, что бросила в него еду, и пообещала никогда больше не называть его словом на букву «т». Эрик швырнул ей банку и молча вышел.

На третий день Анника в изнеможении валялась на кровати. Рука, прикованная к изголовью, онемела. Обессилевшая женщина лежала безучастно, не обращая внимания на вонь в комнате. Визиты Эрика проходили в полном молчании.

Ближе к вечеру, когда она выгребла из банки холодную волокнистую массу, к ней начало возвращаться сознание. В первый день она обдумала возможные способы побега и пришла к выводу, что бежать можно, только если перегрызть себе руку. Таким образом, о том, чтобы быстро выбраться на свободу, не было и речи. Сейчас Анника на полную катушку использовала вновь обретенную способность мыслить для разработки долгосрочного стратегического плана.

Если уж она приняла то, что Эрик – это не человек, а сказочное существо… хранитель очага… что он заботится о плодовитости животных и людей, а также о процветании и благосостоянии рода… Это абсурд, конечно, но сейчас здраво рассуждать невозможно, она не может позволить себе такую роскошь. Она оказалась персонажем волшебной сказки.

А что говорится в сказках о таких существах и способах избавления от них? Были сказки про леших, домовых-томте и злых фей, которых удавалось выгнать из дома, но Анника не могла вспомнить, что нужно делать. Скорее всего, в них упоминались христианские символы, но что-то подсказывало ей, что в данном случае это не сработает.