И Тень проснулся в недоумении от этих вопросов и в тоске по матери, умершей двадцать лет назад, когда он был еще подростком. Но все-таки сон принес утешение: Тень все еще помнил тепло и надежность материнской руки, сжимавшей его детскую ручку.

– Олли сегодня нездоровится, – сообщила Мойра.

– Какая жалость.

– Да. Но тут уж ничего не поделаешь.

– Огромное спасибо за ночлег. Ну, пожалуй, мне пора.

– Подожди, – сказала Мойра. – Можно я тебе кое-что покажу?

Тень кивнул и пошел за ней во двор. Мойра обвела его вокруг дома и указала на розовую клумбу:

– Как, по-твоему, на что это похоже?

Тень наклонился и посмотрел.

– На «отпечатки лап огромной собаки», как сказал бы доктор Ватсон.

– Вот именно, – кивнула Мойра.

– Ну, если тут и вправду бродит собака-призрак, – рассудил Тень, – то вряд ли она станет оставлять следы. Или может?

– Честно говоря, я в этом не разбираюсь, – сказала Мойра. – Когда-то у меня была подруга, которая знала о таких вещах абсолютно все. Но она… – Мойра умолкла, махнув рукой, а потом с деланой бодростью заявила: – А знаешь, миссис Камберли тут по соседству держит доберман-пинчера. Нелепое существо.

Тень не совсем понял, относились ли последние слова к миссис Камберли или к ее собаке.

Сейчас, при свете дня, вчерашние события казались уже не такими пугающими и странными. По крайней мере, никаких мистических объяснений они не требовали. Ну, допустим, за ними и впрямь увязалась какая-то бродячая собака. И что с того? Да, конечно, Олли испугался и упал в обморок, но ведь с ним такое бывало и раньше.

– Ну ладно, – вздохнула Мойра. – Пойдем, я соберу тебе в дорогу чего-нибудь перекусить. Вареные яйца есть. Как проголодаешься, скажешь спасибо.

Они вернулись в дом. Оставив Тень на кухне, Мойра пошла что-то искать, а когда вернулась, на ней лица не было.

– Оливер заперся в ванной, – сообщила она.

Тень молча уставился на нее. Он не знал, что сказать.