А потом он заметил, что он тут не один. На склоне холма, удобно устроившись на сером валуне, сидела темноволосая, коротко стриженная женщина и что-то рисовала в альбоме. За спиной у нее высилось дерево, защищавшее от ветра. Женщина была в зеленом свитере и синих джинсах, и Тень узнал Кэсси Бергласс еще до того, как увидел ее лицо.
Он подошел ближе, и Кэсси подняла голову.
– Что скажешь? – спросила она, показывая рисунок в альбоме – уверенный карандашный набросок окрестного пейзажа.
– Замечательно. Ты профессионально рисуешь?
– Да так, калякаю помаленьку.
Тень уже достаточно наобщался с англичанами, чтобы понять, что это может означать одно из двух: или она и вправду всего лишь калякает, или ее работы регулярно выставляют в Национальной галерее или в «Тейт Модерн».
– Тебе тут не холодно сидеть в одном свитере? – спросил он.
– Холодно, – кивнула она. – Но я привыкла. Мне не мешает. Как там Олли?
– Пока неважно, – ответил Тень.
– Бедняга, – сказала Кэсси, переводя взгляд с альбомной страницы на склон холма и обратно. – Хотя, честно сказать, мне его не жалко.
– Почему? Он что, замучил тебя до смерти своими любопытными фактами?
Кэсси рассмеялась негромким, гортанным смехом.
– Ты что, принципиально не слушаешь местные сплетни? Олли и Мойра бросили своих прежних партнеров, когда познакомились.
– Это я знаю. Они мне сами сказали. – Тень на секунду задумался. – Значит, он прежде был с тобой?
– Нет, не он.
– Я… м-м-м… м-м-м… я… – опешил Тень, а потом честно сказал: – Я об этом не думал.
– Ну так подумай, черт побери! – Кэсси повернулась к нему с улыбкой. – Я ведь сама позвала тебя сюда, на Воданов холм, и ты пришел. Это вроде как свидание. – Она снова уставилась в альбом, на зарисовку холма. – Говорят, когда-то тут творились всякие темные дела. Темные и непристойные. И я подумала – отчего бы и мне не учинить кое-что непристойное? С постояльцем Мойры.
– Чтобы ей отомстить?
– При чем тут месть? Просто ты мне нравишься. А в наших краях не осталось больше никого, кто бы хотел меня. В смысле, как женщину.