– Теперь моя очередь, – сказал Робби и направился к задним колесам. Через мгновение «форд» просел еще ниже. Затем послышался новый свист. Это Робби для верности проколол запаску. К тому времени Уэсли уже смог выпрямиться.
– Давайте припаркуемся неподалеку, – предложил Робби. – Мне кажется, нам за ней лучше приглядывать.
– Я не собираюсь ограничиваться простым приглядыванием, – сказал Уэсли.
– Спокойно, старший брат. Что вы задумали?
– Ничего. Я ничего не задумал.
Но прорывавшаяся в голосе Уэсли ярость свидетельствовала о другом.
«Эко», видимо, в силу этических соображений, написал, что она обозвала этот бар «дырой». На самом деле она назвала его «вонючим гадючником». Только к тому времени у нее уже так заплетался язык, что разобрать слова было непросто.
Робби, зачарованно глядя на описанную «Эко» сцену, которая разворачивалась перед его глазами, даже не попытался остановить Уэсли, когда тот направился к Кэнди Раймер. Точнее, он крикнул: «Подождите!» – но Уэсли не отреагировал. Он схватил женщину за плечи и начал трясти.
У Кэнди Раймер отвисла челюсть; ключи, которые она держала в руке, упали на потрескавшийся бетон.
– Отпус-си меня, шкотина!
Уэсли не отпустил. Он залепил ей пощечину с такой силой, что разбил нижнюю губу, потом ударил еще раз с другой стороны.
–
Он дал ей третью пощечину, которая прозвучала громко, как выстрел. Женщина отшатнулась, всхлипывая и закрывая лицо руками. По подбородку текла кровь. Под ярким миганием неонового петуха их фигуры отбрасывали длинные тени, похожие на башенные краны.
Уэсли занес руку, чтобы ударить в четвертый раз – лучше ударить, чем задушить, хотя первоначально он намеревался сделать именно это, – но Робби схватил его сзади и оттащил.
– Хватит! Довольно!
В дверях стояли бармен и пара придурковатых на вид завсегдатаев и удивленно на них таращились. Кэнди Раймер сползла на землю. Закрыв лицо руками, она истерически всхлипывала:
– Почему меня все ненавидят? Почему все такие сволочи?