За окном ветер завывал в водосточных трубах.

Райдаут открыл глаза и склонился над Ньюсамом.

– Боже, зло извне поселилось в этом человеке, пожирая изнутри плоть и кости. Помоги же мне изгнать его подобно тому, как Сын Твой изгнал духа нечистого из одержимого в стране Гадаринской. Позволь мне говорить с маленьким зеленым божком агонии внутри Эндрю Ньюсама твоим повелевающим гласом.

Он склонился еще ниже. Потом обвил длинными, искривленными артритом пальцами одной руки основание шеи Ньюсама, словно собирался задушить его. И, склонившись еще ближе, запустил два пальца другой руки прямо в рот миллиардера. Согнув их, он оттянул нижнюю челюсть.

– Изыди! – произнес он.

Это была команда, но отданная мягким, шелковым, почти просящим голосом. По спине и рукам Кэт побежали мурашки.

– Изыди во имя Иисуса! Изыди, приказываю во имя памяти всех святых и великомучеников! Изыди по воле Господа, который позволил тебе войти, но ныне повелевает выйти. Явись на свет. Оставь свое ненасытное обжорство и изыди!

Ничего не происходило.

– Именем Иисуса, изыди! Изыди во имя памяти всех святых и великомучеников! – Его пальцы слегка сжались, и дыхание Ньюсама стало прерывистым и хриплым. – Нет, не уходи глубже. Тебе не спрятаться, маленький злодей! Явись на свет! Иисус велит тебе. Святые и великомученики велят тебе! Господь повелевает, чтобы ты перестал пожирать этого человека и покинул его.

Холодная рука ухватила Кэт за предплечье, и она чуть не вскрикнула. Это была Мелисса, с округлившимися глазами. Ее шепот казался скрежетом наждачной бумаги:

– Смотрите.

Выпуклость, напоминавшая зоб, появилась на горле Ньюсама прямо над расслабившимися пальцами Райдаута. Потом начала медленно перемещаться в сторону рта. Никогда в жизни Кэт не видела ничего подобного.

– Вот так, – почти пропел Райдаут. По его лицу струился пот; воротник рубашки намок и потемнел. – Выходи. Явись на свет Божий. Ты уже вдоволь наелся, маленькое порождение тьмы!

Ветер завизжал. Дождь вперемешку с мокрым снегом обстреливал окна. Свет мигал, стены дома стонали.

– Господь, впустивший тебя внутрь, велит тебе уйти. Иисус велит тебе уйти. Все святые и великомученики…

Он освободил рот Ньюсама, отдернув пальцы, словно прикоснулся к чему-то горячему. Но рот Ньюсама остался открытым. Более того, открывался все шире, сначала словно в зевке, потом в беззвучном вопле. Глаза Ньюсама закатились, а ноги задергались. Простыня над промежностью потемнела от мочи, как потемнел от пота воротник рубашки Райдаута.

– Остановитесь! – воскликнула Кэт, рванувшись вперед. – У него судороги. Необходимо это прекра…