К месту последней ночевки Граниных мы вышли минут через десять. Три сосны срастались в одну, плотно прилегая друг к другу стволами. С одной стороны, корни то ли были подрыты животным, то ли подмыты ручьем, журчание которого слышалось неподалеку. Под этими корявыми отростками начиналась неглубокая вытянутая яма, назвать которую оврагом язык не поворачивался.

— Здесь, — указал на мешанину прошлогодней листвы, веток и камней Тём, — раскапывай сама. У тебя четверть часа, потом я ухожу. — Он развернулся и скользнул за строенный ствол, мне понадобилась доля секунды, чтобы потерять его из виду.

Я присела на краю ямы, несколько комьев земли скатились вниз. Что дальше? Не раскапывать же в самом деле. За столько лет кости должны основательно врасти в землю, и, даже если я их найду, они мне ничего не скажут, все, что можно, узнали еще тогда по горячим следам. Теперь я сама не знала, почему так стремилась сюда.

— Кто вы? Что здесь делаете? — Резкий голос вырвал меня из раздумий.

Я обернулась, в пяти шагах позади стоял тот самый старикан, так лихо поднимавший мешок с картошкой, но на этот раз в его руках была двустволка. Пока дулом кверху.

— Меня зовут Ольга, — я медленно поднялась. — А вы?..

— Олег Павлович, лесник здешний. За каким лешим вас понесло к проклятому ручью? Потеряшек мне здесь и не хватало.

— К проклятому ручью?

— А, — он махнул рукой, — не обращайте внимания, дети страшилки придумывают, я за ними и повторяю, глупость — она прилипчивая.

Мужчина накинул ремень на плечо, закидывая ружье за спину.

— Нечего вам тут бродить, не ровен час заплутаете, — пробурчал уже более миролюбиво лесник.

Ему на вид было лет шестьдесят, густая, хоть и полностью седая голова, кожа цвета меда, коренастый, узловатые руки, светло-карие выцветшие глаза. Те же черная телогрейка и резиновые сапоги, что были на нем пару часов назад. Он шел за мной с незначительным отставанием, я была не настолько незаметной, как воображала себе. Он или старушка, которую он называл Татьяной, вероятно, видели меня: перед дорогой большое свободное пространство и подходы к лесу как на ладони.

Стоило вспомнить сцену у столовой, как до меня дошло, что именно я видела. И слышала. Таких совпадений не бывает.

— Она назвала вас «Вощажником»? Вы Олег Вощажников?

— Э-э-э, ну да. Я лесник тутошний.

— Вы сами жили в пансионате «Итварь» в 1965 году, вы знали Матвея Гранина! Вы съели его пряник!

Мужчина вздохнул и посмотрел с сомнением.

— Это ж когда было-то.

— Нет, такое не забывается, — я подошла ближе. — Матвей пропал, ушел в лес вместе с матерью и не вернулся.