Амир приказал им станцию держать, до возвращения – но они решили по округе прошырнуться, поискать русских рабов – рабов мало стало. Там какие-то терки у старших – а у них свое.

Вернутся, в Кизляре на базаре продадут. Особенно если телки будут…

Дауд решил еще по домам поискать, нет ли чего ценного, и баб объездить – тут их три было, товарных. А он остался у машины, потому что кому-то все равно сторожить надо, а он не чеченец, да и… Аллах не любит преступающих. Муса старался не гневать Аллаха лишний раз – потому что мало ли.

За это и умер Муса первым. Быстро и небольно.

В трех сотнях метров от него – снайпер с позывным «Третий» аккуратно подвел точку прицеливания к животу Мусы.

– Третий, работаю.

Сто пятьдесят седьмой, глушенный «Вепрь» харкнул пулей – и словивший пулю бородач начал оседать у «КамАЗа», цепляясь за угол дверцы…

– Третий, один на минус.

– Четвертый, корма.

– Третий, нос.

Там был еще один, он должен был обойти или слева, или справа, не обойти он не мог – в зависимости от этого снайперы и распределили точки прицеливания – нос или корма.

С кормы!

Боевик шагнул, потом еще раз, увидел упавшего – но сделать ничего не успел. Потому что винтовочная пуля ударила его в бок, подмышку, там, где тело не защищает бронежилет, и убила почти сразу. Четвертый, вооруженный снайперским вариантом ВПО-111 – на таком расстоянии попадал даже не в монету, а в гвоздь.

– Четвертый, у меня минус.

– Два минуса.

Тем временем Муса пошевелился, потом начал неуклюже вставать, примеряясь к новой, непривычной для него форме жизни…

Я видел не все со своей позиции… увидел мертвяка, бородатого, он еле шел, а на пузе болтался ментовский «калаш», хотя он не в форме ментовской был.

– Не стрелять.