– Понимаю.

– Алекс, я не могу вот так взять и отпустить тебя на свободу.

– Мне искренне жаль, Марк, что так получилось.

Разговаривать не хотелось, да и не о чем. Даже если Брэдли и подозревает, что заварушка началась не просто так, он не может взять и уйти, оставив меня на свободе. Его не только выгонят со службы, но могут и под суд отдать. С этими делами здесь не шутят.

– Это очередная… – он сделал небольшую паузу, – операция Ростовского?

– Извини, Марк, я не буду отвечать.

– Закурим? – вздохнул он.

– Пожалуй.

– Ты хорошо подумал? – спросил Брэдли после нескольких минут молчания.

– Да.

– И ты не согласишься выйти со мной?

– Нет, – я покачал головой. – Незачем. Извини.

– Я шериф Верещагина… Обязан тебя арестовать.

Он говорил это с такой горечью, что на мгновение мне стало не по себе. Жалость? Да, это была жалость. Мне стало искренне жаль моего старого друга, который сидел напротив меня и не мог сделать выбор между долгом и дружбой. Это тяжелый выбор. Очень тяжелый. Не дай вам бог оказаться в таком тупике. Тупик? Нет, пожалуй, это даже хуже. Из этого тупика нет выхода. Обратно не повернешь. Жизнь не похожа на театральные подмостки, и эту пьесу нам не переиграть.

– Тогда уходи, – предложил я.

– Что?

– Уходи и дай несколько минут, чтобы вспомнить все хорошее, что было в этой жизни.

– Что же нам делать, Алекс? – тяжело вздохнув, спросил он.

– Ничего. Отдашь приказ штурмовать.

– Это твое окончательное решение?