Хоффриц со вздохом сел за кухонный стол, достал пачку «Кэмел», закурил. Он курил всю жизнь и иногда говорил своим коллегам, что министр здравоохранения может пойти к черту.

– Хочешь поесть, Карл? – спросила Норма.

Хоффриц посмотрел на их тарелки.

– Нет… а если бы и захотел, ничего нового тебе готовить бы не пришлось, – сухо ответил он.

– Долго ей оставаться в постели? – спросил Ирв.

– Надо бы отвезти ее в Олбани. – На столе стояла мисочка с оливками, и Хоффриц взял несколько штук. – Для наблюдения. У нее температура сто один градус[36]. Это от воспаления. Я оставлю вам пенициллин и мазь с антибиотиком. По большей части ей нужны еда, питье и отдых. У нее истощение. Обезвоживание. – Он кинул оливку в рот. – Ты поступила правильно, дав ей куриный бульон, Норма. Все остальное она бы выдала назад, будь уверена. Сегодня и завтра ей нельзя ничего, кроме прозрачных жидкостей. Мясной бульон, куриный, много воды. И побольше джина, это лучшая из прозрачных жидкостей. – Он усмехнулся старой шутке, которую Ирв и Норма слышали десятки раз, и отправил в рот еще одну оливку. – Я должен сообщить в полицию, знаете ли.

– Нет, – ответили Ирв и Норма хором и переглянулись, настолько изумленные, что доктор Хоффриц снова усмехнулся.

– У нее проблемы, верно?

Ирв замялся. Открыл рот, снова закрыл.

– Это имеет отношение к той истории, которая случилась с вами в прошлом году?

На этот раз рот открыла Норма, но Ирв опередил ее.

– Я думал, ты должен сообщать в полицию только об огнестрельных ранениях, Карл.

– По закону, по закону, – нетерпеливо ответил Хоффриц и затушил окурок. – Но ты знаешь, Ирв, что у закона есть дух, не только буква. Здесь маленькая девочка, и ты говоришь, что ее зовут Роберта Маккоули, а я верю в это не больше, чем в борова, который срет долларовыми купюрами. Она говорит, что поцарапала спину, пролезая под колючей проволокой, а я думаю, что это странно – пролезать под колючей проволокой по пути к родственникам, даже с учетом того, что бензин нынче так дорог. Она говорит, что ничего не помнит о последней неделе, и в это я верю. Кто она, Ирв?

Норма испуганно смотрела на мужа. Ирв откинулся назад на стуле и поднял взгляд на доктора Хоффрица.

– Да, – наконец кивнул он, – она имеет непосредственное отношение к той истории, что произошла с нами в прошлом году. Поэтому я и вызвал тебя, Карл. Ты сталкивался с проблемами и здесь, и за океаном. Ты знаешь, что такое проблемы. И знаешь, что законы иной раз хороши в той степени, в какой хороши люди, следящие за их исполнением. Вот что я хочу сказать: если ты сообщишь об этой девочке, проблемы возникнут у многих людей, которые этого не заслуживают. У Нормы, у меня, у наших родственников… и у нее. И, думаю, это все, что я могу тебе сказать. Мы знаем друг друга двадцать пять лет. И тебе самому решать, как поступить.