– Ничего в мире не осталось, – сказала Дидди. – Кроме друг друга. И вы ей сказали, что, как Эней, искали Креусу в горящей Трое[151]. А она ответила: «Я не призрак, я плоть и кровь»… И губы их встретились, на языках сажа, а в легких – пылающий город. Да, плоть и кровь.

Джеймс задрожал. Он ужасно устал, запутался и был отчего-то почти уверен: все это предвещает ему смерть или как минимум сумасшествие, а если он сойдет с ума или умрет, что станется с Мэдди, у которой крыша едет?

– Кто вы? – спросил он надтреснуто. – Зачем пришли?

– А сами не догадываетесь? – мягко спросила она. – Я фетч[152].

– Вещий призрак?

Она сидела в его кресле, улыбалась и тянула время, такая гладкая, темная, в красном шелке.

– Двойник Мэделин? – переспросил Джеймс.

– Можно и так сказать. Ты никогда не хотел ничего слышать о сверхъестественном. Отшучивался, когда разговор касался астрологии, или ясновидения, или потустороннего мира.

– Астрономия – это тайна, – по обыкновению, ответил Джеймс. – Большая тайна. Мы летали под звездами, пестревшими в небе, как маргаритки на лугу. Теперь таких не увидишь.

– В небе и на земле, Джеймс, есть многое, чего ты не видишь. Эфирное тело может отделиться от… от плоти. И бродить по церковному кладбищу. Оно жаждет освободиться. Она – тоже.

– Но ведь и я сам… – сказал Джеймс. – И тебе ли не знать, что я думал об этом.

– Ты не делаешь этого, потому что считаешь: это эгоистично – освободиться самому. А о ней ты совсем не думаешь, иначе бы знал, чего хочет она. Чего хочу я.

– Дидона, – сказал Джеймс, впервые назвав ее настоящим именем, – она не ведает, чего хочет, она не может даже хотеть или не хотеть в полном смысле. У нее в голове полно бляшек и комочков…

– Не зли меня, – произнесла Дидона голосом Мэделин. – А как же те молодые немцы в войну? У них перед глазами проносились их жизни, их любимые, их родители, их было можно… А твои же молодые пилоты на заданиях, с отличными мозгами, в которых пел ум, надежда, мудрый, спасающий страх, – их, значит, тоже можно. А жалкую тушу с розовой лентой…

– Вечно ты передергиваешь.

– Просто хочу докопаться до сути, понять, в чем секрет.

Она поднялась и направилась к двери. Джеймс встал проводить. Он хотел промолчать, быть сильным, но услышал собственный голос:

– Ты придешь еще?