У него были деньги, а это позволяет решить многие проблемы. Он собрал вокруг себя тех, кто жаждал учить. Тех, кто действительно умел это делать. Тех, с кем детям было интересно. Тех, кому было интересно с детьми. Дальнейшее напоминало танец на краю пропасти, потому что детям нередко было настолько интересно в колледже, что они забывали о родителях. Особенно тогда, когда родители, на словах желавшие собственному чаду всевозможных благ, мигом пугались и превращались в разгневанных куриц, стоило ребенку молвить им хотя бы слово поперек. Они хотели, чтобы их дети имели собственное мнение – и зверели на глазах, стоило им столкнуться с несогласием со стороны ребенка. Они на словах мечтали, чтобы их дитятко было не таким, как все, – и тут же паниковали, когда замечали, что их сын или дочь на самом деле отличаются от сверстников.

Дело учителей было – учить. Леонид стоял стеной, чтобы прикрыть их, дать им возможность делать свое дело. Меньше всего на свете он теперь хотел, чтобы дети забыли о родителях. Может быть, им действительно стоило пройти через разрыв с матерями и отцами – чтобы, став взрослее, мудрее, опытнее, пожалеть их, понять и снова к ним вернуться. Только как это объяснить самим родителям?

И тогда начались те самые жалобы, о которых говорил инспектор.

– Вы не хотите мне все рассказать, – печально сказала Маша. – Жаль. Извините еще раз, Леонид Павлович. Я больше вас не потревожу. Простите. Ради бога. Нет так нет. Я пойду, ладно?

– Конечно, Маша. Тебя проводить?

– Нет, спасибо.

Она встала и быстро вышла из комнаты, оставив Леонида одного.

То, что Леониду нельзя было раскрывать свое происхождение, – тоже неправда. На самом деле он поступил именно так, как советовал ему вчера Люцифер. Рассказал Эльзе все как есть. Рассказал и посмотрел ей в глаза.

То, что он прочитал там, стало концом их брака.

Она не хотела стареть с каждым годом и при этом видеть, как ее муж остается молодым. И уйти с ним не могла. Не вышло бы из нее рыцаря Монсальвата.

Тогда ушел он.

В этот раз у ворот Эдема царила зима. Леонид уже привык к тому, что погода здесь меняется, как ей вздумается. По ту сторону решетки – лето, а по эту всякий раз свое, произвольный танец зимы, весны, лета и осени.

Хотя противники еще не явились, кто-то уже утоптал площадку, на которой ему придется биться. К этому последний рыцарь Монсальвата тоже привык. В конце концов, он о многом, что происходит в мире, не может сказать, почему получается так, а не иначе. Так что какая разница, зима здесь сегодня или весна? И совершенно неважно, кто готовит площадку для боя. Важен только сам бой.