Но что имел в виду робот, назвав часы «моим другом»? Об этом мне предстояло узнать позднее.

— Мне сказано, — продолжал робот, и его голос звучал на удивление по-человечески — разве что чуть немного гулко, — что формы жизни наподобие твоей страдают определенными нарушениями сознания, если части или органы твоего тела поражены болезнью или повреждены. Также мне стало известно, что для таких нарушений есть общее название — боль. Это состояние, как я уразумел, для тебя столь же мучительно, как для меня — отсутствие смазки. На самом деле, для тебя это должно быть гораздо более мучительно, ибо ты не способен отключить пораженный болью орган или часть тела от своего мозга на то время, пока будут производиться необходимые манипуляции. Кроме того, мне стало известно, что эта боль способна вывести из строя всю твою систему. Поскольку крайне важно, чтобы на протяжении данного периода твоего восстановления ты не получил дополнительных повреждений, мне бы хотелось знать, испытываешь ли ты боль сейчас. Если так, то я сразу же отключу тебя до тех пор, пока не отыщу и не ликвидирую источник расстройства. Для того чтобы я мог произвести такие действия, ты можешь отвечать мне утвердительно, поворачивая глаза вправо, а отрицательно — поворачивая их влево. Тебе больно?

Я сразу же — и на этот раз без малейшего усилия — повернул глаза влево, после чего вернулся взглядом к роботу. Я не чувствовал никакой боли. Я и собственные глаза ощущал едва-едва, а все прочее — как пустоту. И я все время старался не смотреть на любые блестящие поверхности, чтобы не увидеть отражения зрелища, не поддающегося описанию. Но вдруг робот пришел в невероятное возбуждение. Его верхние конечности задрожали, а фасетчатые глаза начали вертеться, словно у какой-то странной помеси робота с хамелеоном. А когда он заговорил, его голос наполнился — ну если не эмоцией, то чем-то очень близким к радостному волнению, если таковое может быть у машины!

— Ты… ты видишь, ты слышишь и ты мыслишь! Ты… воистину существуешь! — Ликование робота продлилось еще несколько мгновений, затем он продолжал: — Но предстоит сделать еще очень многое, и, прежде чем продолжить работу, я должен посовещаться с твоим другом. Думаю, будет лучше, если я тебя отключу. — Он (я уже начал думать о роботе, как о существе мужского пола) протянул конечность куда-то в сторону от моего поля зрения и подкатил ко мне большое зеркало на колесиках. — Но прежде мне бы хотелось, чтобы ты увидел, какого прогресса мы добились с твоим другом!

Тогда я попытался закрыть глаза, но оказалось, что я не могу этого сделать. Моя попытка была автоматическим рефлексом. Если бы я сразу решился посмотреть в зеркало, я бы понял, почему это невозможно. Нельзя закрыть глаза, не имеющие век! Я вспомнил то, о чем мне только что говорил робот, и очень медленно повел глазами вправо.