Я спрятался за барханом и стал ждать, глядя в ту сторону, откуда пришел. Вскоре я увидел тень, стремительно движущуюся по песку. Кто-то шел по моему следу. Острые рожки, зловещий смех. У меня волосы встали дыбом, когда я увидел, как злодей остановился и стал рассматривать землю, а потом запрокинул широкоротую физиономию к небу. Я вновь услышал жуткое улюлюканье… и не стал медлить.
Меня охватил ужас сильнее того, что я испытал на улицах Дайлат-Лина. Я помчался, как безумный, по окутанной ночью пустыне. Я часто спотыкался и падал, преодолевая вершины барханов, и катился по склону кувырком. В какой-то момент я ударился макушкой обо что-то твердое, лежавшее у подножия бархана, и лишился чувств.
Но, видимо, я все же не так уж глубоко погрузился в сон. Я возвратился в мир бодрствования, и мне повезло: это случилось до того, как меня настиг тот, кто меня преследовал. На этот раз я очнулся у себя дома, в Нордене, без всяких сожалений. Спокойствие мира бодрствования заставило меня осознать, что все страхи и ужасы существовали только в моих сновидениях. Словом, через пару дней мое второе посещение Дайлат-Лина совсем забылось. Сознание скоро изгоняет из себя то, что ему нестерпимо помнить…
Рассказ Гранта Эндерби, III: Встреча с Аталом
Мне было сорок семь, когда я в следующий — последний — раз увидел Дайлат-Лин. Но мое сновидение не принесло меня сразу же в выстроенный из базальта город; сначала я оказался на окраине Ультхара, Города Кошек. Я побрел по улицам и через какое-то время остановился, чтобы погладить толстого кота, развалившегося на приступке около входа в дом. Старик-лавочник, сидевший под навесом рядом со своей лавкой, дружелюбно обратился ко мне.
— Вот как славно, незнакомец. Очень даже славно, когда незнакомый человек гладит кошек в Ультхаре. Издалека пришел?
— Издалека, — ответил я. — Из мира бодрствования. Но даже там я всегда останавливаюсь, чтобы поиграть с кошкой или приласкать ее. Не подскажете ли мне, господин, как мне разыскать дом Литы, дочери Бо-Карета из Дайлат-Лина?
— Что ж, я ее хорошо знаю, — кивнул старик. — Она — одна из немногих моих ровесниц в Ультхаре. Она с мужем и всем своим семейством живет не так далеко отсюда. Еще несколько лет назад ее отец жил с нею. Он пришел из Дайлат-Лина странный такой. Все что-то бормотал. Не в себе был. В Ультхаре он прожил недолго и умер. Теперь в Дайлат-Лине никто не бывает.
Упомянув о Дайлат-Лине, старик потерял всякую охоту говорить дальше. Я выслушал, как пройти к дому Литы, и в не самом веселом настроении зашагал по указанной улице. Но на половине пути до дома Литы я свернул в пыльный переулок и направился к Храму Старших Богов. Вряд ли мне стоило сейчас идти к Лите. Зачем ворошить старинные воспоминания, да и смогла ли бы она припомнить что-то из золотых деньков юности? И мою проблему решить она мне тоже вряд ли бы помогла.