Он погладил мартышку, та в ответ возмущенно завопила.

– Я не могу взять ее с собой. Она не сумеет погрузиться в сомати. Да и в самолет с нею не пустят… – глава киан-ши осторожно снял обезьяну с плеча, широким жестом протянул ее мне. – Я дарю Цзюньбао вам, Иван.

Отец Константин деликатно хрюкнул. Я уже открыл рот, чтобы отказаться, но батюшка, сдерживая смех, изо всех сил хмурился, показывая, что надо проявить вежливость.

Мартышка перебралась по руке упыря, прыгнула мне на плечо и принялась упоенно копаться в волосах.

– Со мной она была лишена этого удовольствия, – признался мастер Чжан, проводя ладонью по лысине. – Думаю, вы друг друга полюбите…

Ну что за жизнь, а? Кому-то чистая работа, путешествия и красивые женщины, а мне – упыри, монашки да теперь вот обезьяна…

Мастер Чжан немного развеял мою тоску, протянув конверт с банковской картой:

– Здесь премия лично вам и деньги на содержание Цзюньбао. Теперь вы богатый человек, Иван. Ну что, надеюсь, я ничего не забыл?

– А как же Эржебета Батори? – спросил я, адресуясь скорее к отцу Константину. – Она так и будет считаться самой кровавой серийной убийцей? Это… как-то нечестно, что ли.

Батюшка почесал бороду:

– Доказательств обратного нет, чадо. Архивы сгорели, свидетелей… сам понимаешь. Да и не нужно это никому. На имени Батори бизнес делается. Фильмы, книги, путешествия в Чахтицкий замок для туристов… Да и католическая церковь не захочет обнародования, нам с ними бодаться не с руки.

– Кстати, как так вышло, что Маша прошла проверку?

– Говорю ж, нам с католиками бодаться сложно, – повторил отец Константин. – У их безопасников вековой опыт, корнями в инквизицию уходит. Вишь, послали девчонку за тобой присматривать, а наши даже ее легенду не смогли расколоть.

– Значит, Батори так и останется оклеветанной…

– История – странная вещь, – деликатно заметил мастер Чжан. – События прошлого в толще веков преломляются, как луч через линзу, и видоизменяются порой до неузнаваемости. А еще каждый из нас сам преломляет их, и видит такими, какими хочет видеть. Такой вот эффект преломления.

Я скривился. Очень поэтично, по-восточному. Вроде что-то сказал, а толку никакого.

– Прощайте, – поклонился мастер Хо.

– Всего доброго, – поклонился учитель Сии.

– Кстати, откуда вы знаете русский? – спросил я. – Вы ж вроде еще до нашей эры в медитацию впали.

– О, это просто. Во время медитации разум подключается к информационному полю Вселенной, – небрежно пояснил мастер Хо.