«Быть не как все», плыть против течения – вопрос сперва выживания, а потом и разрастания (строительства) духа, никак не меньше.

Понятно, что рассуждать о таких вещах можно, только полагаясь на собственный опыт. Мне в этом отношении повезло, я очень хорошо помню, каково это – быть тупым, агрессивным, тщеславным, зато чрезвычайно восприимчивым и чувствительным подростком, мечущимся между соблазнительной концепцией «быть не как все» и вполне реальным, физически ощутимым кайфом от включенности в «общее» – начиная от эйфорического состояния в толпе (на дискотеке, на первомайской демонстрации, в большой компании на пляже, на концерте, на улице после концерта) и заканчивая включенностью в общую для всех систему ценностей. Я очень хорошо помню, какой мощный драйв дает включенность в общее физическое поле, сколько дополнительных сил и уверенности в себе (а значит, спокойствия) дает включенность в общую систему ценностей. Отказ от этих соблазнительных возможностей был в моем случае совершенно сознательным решением, более всего похожим на сознательное решение разумного вегетарианца не есть мяса. «Я больше не хочу строить свое тело из этого материала» – так чувствует вегетарианец (и неважно, какие аргументы он при этом придумывает головой и говорит ртом). Мне в ту пору недоставало ума и опыта для четких формулировок, но ощущение «я больше не хочу укреплять этим мусором свой дух» я хорошо помню.

Причем ощущение это вовсе не было настолько мощным, что делало бы дальнейшее подключение к общему полю невозможным. Оно было достаточно сильным, чтобы поставить вопрос о необходимости выбора, но сам выбор отнюдь не предопределяло. Брать силу и радость от единения с другими людьми – все равно что жрать из помойки, но это, прямо скажем, богатая помойка в буржуйском районе, большой соблазн для голодного. А голод приходит немедленно, стоит только сделать шаг в сторону.

Во-первых, обнаруживаешь, что радоваться в одиночку просто не умеешь, и непонятно, как этому учиться, с чего начинать. Весь предыдущий опыт эйфорической радости связан с пребыванием в сообществе, эту технологию получения кайфа организм худо-бедно освоил и переключаться на какую-либо другую не умеет. Именно на этом этапе многие начинающие отшельники открывают для себя разнообразные химические способы достижения радости, и мало кому удается, попробовав этот способ, пойти дальше, вернее, свернуть в сторону; понятно, что это тоже чрезвычайно опасный этап, необходимый или нет, не знаю, но почти неизбежный.

Во-вторых, выход из общей системы ценностей оставляет человека в полной пустоте и невесомости, без твердой почвы под ногами. Это в сорок лет прекрасное и свежее ощущение, а в семнадцать – натуральная катастрофа, уцелеть в которой можно только чудом. Выстроить собственную иерархию ценностей чрезвычайно сложно, задача почти непосильная, поскольку требует колоссальной умственной, сердечной и душевной работы одновременно; при этом выключенность из общей системы никогда не будет достаточно полной, чтобы ощутить вкус подлинной свободы от «всего человеческого», это тоже надо понимать.