Кота’на отодвинул девушку на расстояние вытянутой руки. Его брови не то изумленно, не то недовольно вскинулись, но Морин не сомневалась, что ее слова доставили ему немалое удовольствие. Еще чуть-чуть, и он, пожалуй, позволил бы себе улыбнуться.

— Лорд Зиль-бер-хут-те… он говорил об этом?

— Ты что? Ну конечно! Он никогда не говорит о своем «брате-медведе» без того, чтобы самому не похвалиться. А ты такой!.. — Она отступила на шаг, поежилась и зябко обхватила плечи руками. — Знаешь что, давай лучше прогуляемся в плато, — предложила она, снова сделавшись серьезной.

Они прошли под аркой и вернулись в пещеру, где Тукис продолжала самозабвенно возиться с медвежатами. Кота’на приостановился, перекинулся несколькими короткими фразами с молодым смотрителем-эскимосом, дав ему какой-то совет по уходу за медведями, после чего они с Морин углубились в лабиринт пещерных переходов.

— Ты спросил, что удручает Анри, — сказала Морин на ходу. — Что ж, могу тебе рассказать. Только сразу поправлю тебя. Он не волшебник. Его Часы Времени — это волшебное устройство или, по крайней мере, кажется таким. И его прежний хозяин, тот, пожалуй, действительно был волшебником! По крайней мере, так я сужу по тому, что Анри рассказывает о нем. Но, уверяю тебя, де Мариньи не таков. Он простой человек. Ну, не простой человек, замечательный человек, и я очень люблю его. А насчет того, что он несчастлив, ты не ошибаешься. Я знаю, это не так просто понять. С Часами Времени ему подвластны любые пространства и времена, он может бесконечно исследовать их. И все же…

— Что?

Она пожала плечами, и теперь Кота’на явственно увидел, что она тоже сильно расстроена. Из-за того, что ее муж несчастлив.

— А вот то, чего он больше всего желает, — продолжила она после паузы, — для него недоступно. Единственное место, которое он рвется отыскать, от него скрыто. Единственный голос, который он стремится услышать даже сквозь кальпы пространства и времени, хранит молчание. Да что там говорить, сама вселенная, похоже, не замечает его бесконечных поисков, они ей безразличны. Ты знаешь, что Анри на сегодня известен как Искатель в доброй сотне чуждых нам миров? Что его гнетет? А вот что: кто-то когда-то показал ему место, подобное россыпи драгоценных камней, место, какое и представить себе невозможно, где постоянно происходят чудеса — это место называется Элизией, и говорят, что это родина богов, — Анри же удается находить лишь шарики из камней и грязи, беспрерывно и скучно вращающиеся вокруг своих солнц. Этих миров столько же, сколько песчинок под ногами, и все они для него так же безвкусны. А ведь мы — признаюсь тебе, Кота’на, — за те три года, которые, как ты говоришь, минули с тех пор, когда мы в первый раз отправились отсюда в странствие на Часах Времени, нам попадались изумительные миры. Громадные миры океанов, усеянных островами из бирюзы и агатов, усыпанные розами, миры гор, где поселения находятся на вершинах высоченных пиков, поднимающихся над облаками, миры лесов, где воздух напитан ароматом миллионов орхидей, а ночи озаряет свечение живых светильников с деревьев-маяков. Мы и друзей нашли в этих мирах; ты мог бы и не поверить — они настолько непохожи на нас и странны на вид, но многие из них полюбили нас всем сердцем. Впрочем, нет, у одного из друзей, которых там завел Анри, вместо сердца была машина!