— Призрак! — ахнула Морин. — Анри, это и есть твой Титус Кроу? Привидение человека, погребенного в этих Часах Времени? Их поэтому сделали в форме гроба? — Хотя она пыталась говорить шутливо, де Мариньи все же уловил в ее голосе нотки настоящего страха.

Силберхатт же сразу понял ситуацию.

— Тише, Морин, тише! — прошептал он и ободряюще приобнял ее за плечи. — Это не призрак. И не магия это вовсе, а наука. Анри совершенно прав: не знаю, откуда пришло это трехмерное изображение, но это определенно Титус Кроу.

Де Мариньи между тем успел опомниться и отступил от «призрака». Что же касается Кроу, то он, встретившись с тремя парами глаз, следивших за каждым его движением, похоже, растерялся ничуть не меньше. Он на несколько мгновений застыл с изумленным видом, а потом неуверенно, будто внезапно ослеп, тоже попятился, пока снова не оказался внутри часов, залитый исходящим оттуда эфирным сиянием. Лишь тогда впервые прозвучал его голос, сочный, выразительный голос, который так хорошо помнили и де Мариньи, и Силберхатт:

— Анри? Я, кажется, видел вас, но всего одно мгновение. Если это действительно вы, то зайдите, пожалуйста, в Часы — там мы сможем поговорить. Я прибыл к вам с Великой мыслью, посланной Ктханидом. За пределами Часов я практически нематериален, но здесь я уже не совсем призрак. Только не медлите, Анри: Ктханид недолго сможет поддерживать этот контакт.

Де Мариньи не нуждался в уговорах. Бросив друзьям «подождите!», он вошел в Часы и тоже озарился пульсирующим сиянием. Секунду-другую старые друзья жадно разглядывали друг друга, а потом наконец заулыбались, рассмеялись и даже похлопали друг друга по спинам.

— Это вы, — сказал де Мариньи, — и даже, некоторым образом, во плоти! Но каким образом?

— Вы совершенно не изменились, Анри, — ответил Кроу, отодвигая собеседника на расстояние вытянутой руки. — Ни на йоту. Как и прежде, масса вопросов, на которые у меня никогда не хватало времени ответить.

— И вы тоже. Впрочем, вру: вы, по-моему, кажетесь заметно моложе! — И де Мариньи добавил уже более серьезным тоном: — Вы ошибаетесь, Титус, я изменился. И немало. Теперь мне нужно заботиться не только о собственной шкуре, но… Я хочу кое-кого показать вам. Сколько у нас времени?

Улыбка сошла с губ Кроу.

— Несколько минут. За мгновение до срока я получу краткое предупреждение и почти сразу же должен буду отправиться в обратный путь на Элизию.

— Времени хватит, — сказал де Мариньи и, оглянувшись, позвал: — Морин, зайди сюда, пожалуйста!

Она, как всегда очаровательная и невинная, сразу же, без малейшего колебания, шагнула в Часы. Кроу окинул ее коротким оценивающим взглядом; его глаза широко раскрылись, выдавая искреннее восхищение.