— Морин! — Де Мариньи испуганно бросился вперед.
— Успокойтесь, Искатель! — окликнул его Элдин. — С Деревом Морин в большей безопасности, чем если бы была с… ну, скажем, с Героном!
— Балбес! — фыркнул Герон. — Но, как ни странно, он прав: Дерево обладает самой чистой и нежной душой во всем мире снов.
Теперь уже все трое оказались в тени; лианы ощупывали их прохладными трепещущими усиками, принюхивались к ним; они пребывали в почти магическом полумраке, наполненном ароматной, как у жимолости, пыльцой.
— Дерево, — произнес Герон, — я Герон…
— …А я Элдин! — добавил Скиталец.
— …И мы привели к тебе друзей, которые хотят поговорить с тобой.
— Герон? — отозвался не то из ниоткуда, не то отовсюду эфирный голос, наполнивший легкой дрожью всю округу, а усики задвигались быстрее и пробежались по всем троим мужчинам с головы до пят. — Элдин! Да, это вы, и с вами еще один, но этот один не живет постоянно в снах. Нет, это
Морин совсем скрылась из виду; лишь когда сильные прочные лианы принялись обвивать троих мужчин, сверху, с головокружительной высоты, донесся ее радостный крик:
— Анри! Дай ему поднять тебя! Здесь чудесно, изумительно! Поднимайся и посмотри сам!
Но они уже стремительно летели вверх, обмотанные древесными усиками, как катушки — нитками, и поднимались все выше и выше, в самую гущу кроны Дерева. От стремительности движения и частых переворотов у всех троих захватило дух, Дерево же в конце концов прекратило их взлет, дало им время отдышаться и легко, как перышки, поставило их на развилку двух могучих ветвей в тысяче футов над землей.
— Arbor sapiens! — пробормотал по-латыни Элдин. — Вот это да! Какое громадное!
Но Дерево лишь усмехнулось — эту усмешку они ощутили своим сознанием.
— Герон и Элдин, — повторило оно. — Мои любимые друзья! А с ними де Мариньи и Морин. Чудесно, чудесно! Наконец-то снова гости. Мужчины, с которыми есть о чем поговорить, и самая настоящая девушка!
— Значит, ты слышало о нас? — спросил де Мариньи. — О ней и обо мне?
В голове де Мариньи прозвучал ответ, переданный через прикосновение листов, их ресничек, усиков лиан.
— О да, я слышало о тебе, Искатель, — подтвердило Дерево. — Более того, я ожидало тебя!
Де Мариньи уже почти не владел собой.