— Вставай, соня! Только что сообщили о начале переговоров между нашим Содружеством и Землей. — Как всегда, она послушала по своему браслету утренние новости, передаваемые радиостанцией научно-исторической экспедиции. — Значит, скоро можно будет возвращаться из изгнания.

Степа довольно потянулся, схватил Вику за талию и затащил ее под одеяло. Вторая беременность не тронула ее фигуры, так же как и первая. И даже ее шутливое сопротивление заставляло Степу прикладывать серьезные усилия.

Утихомирившись и пристроившись у него на плече, она довольно жмурилась и тихонько мечтала вслух:

— Вернемся — и сразу отправимся на Землю. Всю жизнь мечтала побывать там. Будем ходить по музеям и картинным галереям. Обязательно посетим Лондон, Севилью и Рио-де-Жанейро. И египетские пирамиды…

— А потом слетаем на твою Гирю. Охота посмотреть на мир, где рождаются такие прекрасные женщины. — Степу тоже заинтересовала возможность посетить новые места.

— Ты знаешь, у нас тебе не понравится. Двойная сила тяжести… — Вика не договорила. Степа всерьез занялся решением проблемы третьего наследника.

ДМИТРИЙ БАЮШЕВ. ХОЗЯИН-БАРИН

ДМИТРИЙ БАЮШЕВ. ХОЗЯИН-БАРИН

Глава 1. МАРЬЕВКА

Глава 1. МАРЬЕВКА

Десять лет назад это была средней паршивости деревня с населением в сто семей, серыми избенками, непролазной грязью в дождь и одуряюще знойным сонным летом, но когда по весне, как раз перед майскими праздниками, на Объекте произошел хлопок [1], Марьевка мигом опустела и превратилась в ненаселенный пункт.

Эвакокоманда в зеленых герметичных костюмах тщательно осмотрела каждую избу, после чего понавешала табличек «Радиоактивное заражение. Опасно для жизни», расколошматила все магазинные запасы спиртного и укатила в другой ненаселенный пункт, в десяти километрах от этого.

Эвакокоманду Пантелеймон Веревкин, лежавший вусмерть пьяный в лопухах на задворках, воспринимал как зеленых чертей, и, хотя из него так и рвалась песня, он выдержал волю и не запел, понимая, что, если черти его поймают, значит, они настоящие. И выходит, это что? Белая горячка.

В те времена Веревкину было пятьдесят восемь, и сорок два из них он пил каждый Божий день. Но ни разу не допивался до белой горячки, потому как отрубался раньше, чем она приходила.

Сейчас ему шестьдесят восемь, но он по-прежнему сух, легок на ногу и пьющ. Самогонку гонит из чего угодно, используя для закваски собранный по домам сахар и изюм, которого в брошенном магазине навалом. С закуской проблем тоже не возникает, вон сколько огородов под боком, на каждом что-нибудь да уродится, плюс магазинная килька в томате, которая прекрасно идет зимой.