Разумом Максим соглашался с подобным положением вещей: нигде не любят перебежчиков, но порой ему было горько от ощущения полного своего одиночества среди, казалось бы, единомышленников и потенциально настоящих друзей. Максим следил за собой, одергивал себя: «В конце концов, ты действительно чужой здесь. И ты иждивенец, отдыхаешь здесь как на курорте: любая жратва, любые развлечения — все бесплатно. А они каждый день рискуют, жгут нервы; они — герои, а ты — маленький перебежчик и сибарит. За что тебя уважать?»

Однако самоуничижением Максим занимался совершенно напрасно. От самого его присутствия здесь зависело существование Корпуса в целом, но он пока этого не понимал. Знание, а следом — понимание, пришли позже.

Одиночество Максима в Корпусе усугублялось еще и тем, что ему пришлось расстаться со своим новым другом, полковником Игорем Валентиновичем. «Я ухожу, — заявил как-то полковник. — Теперь ты вполне самостоятелен. А у меня еще много дел». — «Когда вы вернетесь?» — спросил Максим, застигнутый этим сообщением врасплох. «Скорее всего, никогда», — ответил полковник после паузы. Максим расстроился. Совершенно искренне. Он уже полагал, что нашел себе наконец собрата по духу, по идее, старшего товарища. «Неужели мы никогда не встретимся? — робко спросил он. — Я рассчитывал лучше познакомиться с вами». — «Не расстраивайся, — сказал на это полковник. — Наше знакомство еще только начинается». Так они разошлись. Так они встретились…

В повседневные обязанности Максима входило усвоение информации. Не обучение, а именно — усвоение. Каждое утро в десять ноль-ноль по биологическому времени Корпуса он, миновав со своей карточкой особых полномочий четыре (!) контрольно-пропускных пункта, оборудованных немыслимо сложной аппаратурой для идентификации, проходил в небольшое, совершенно изолированное помещение. Здесь стояло одно-единственное кресло, на подлокотнике которого имелось специальное крепление для шлема. Максим садился в кресло, надевал шлем, нажимал кнопку и отправлялся в очередное путешествие. На встроенные в шлем очки проецировалось трехмерное цветное изображение некоего искусственного пространства, представляющего собой визуальное воплощение всего огромного массива информации, накопленного Большим Компьютером Корпуса. Нечуждый в своем векторе миру информационных технологий, Максим знал, что называется подобная система «Базой данных в виртуальной реальности». Он помнил, конечно, что для России и в 1998 году эта технология была редкостной и необычайно дорогой диковиной. Но Корпус, чье влияние простиралось на целый вектор, не испытывал дефицита в технологиях будущего.