После этого следовал стремительный прыжок, и как результат — упоение сытного обеда.

Человек был здесь легкой добычей. Может быть, он и успевал заметить хищника, но уже в самый последний момент, когда предпринимать что-либо во спасение было поздно. Не имелось причин для дейнониха беспокоиться и на этот раз. Единственное отличие, выделявшее шествующую сегодня по руинам фигуру от всех остальных, состояло в несколько необычном спектре теплового излучения. Но это не насторожило тварь, привычка условного рефлекса оказалась сильнее.

Тварь изготовилась к броску.

Человек приближался. При ходьбе он оглядывался вокруг, но как-то рассеянно, словно его не особенно интересовал окружающий пейзаж, словно он был ему хорошо знаком, и вид развалин представлялся для него чем-то привычным, вполне естественным. На ходу этот человек что-то непринужденно насвистывал. Тварь, резко оттолкнувшись задними лапами, Наклонив корпус и раскрыв зубастую в пене пасть, рванулась к нему. Подобно живой торпеде она в одно мгновение преодолела разделявшее их расстояние, и ее атака, как всегда, должна была завершиться успехом, если бы не досадный, совершенно необъяснимый промах. Дейноних промахнулся. Врезался с ходу плоской крокодильей мордой в торчащую под углом из земли балку и еще по инерции проскреб два раза изогнутыми страшными когтями по вздутому асфальту сохранившегося участка тротуара.

Тварь не могла промахнуться. Но промахнулась, потому что за долю секунды до столкновения человек, застывший в удивлении, исчез. Чтобы еще через мгновение появиться в другом месте, в десятке метров от прежнего положения.

Человек засмеялся. Громко. И тварь услышала, развернулась на смех. Возможно, ее удивила необычная скорость реакции человеческого существа, но среднее арифметическое опыта подсказывало, что не все потеряно и можно попробовать еще раз. Однако и во второй раз человек умудрился уйти от клацнувшей пасти, и тварь промахнулась снова.

На секунду она замерла, принюхиваясь и оценивая обстановку. Добыча оказалась проворнее, чем все другие представители человеческого рода до нее. Но это вовсе не означало, что она неуязвима. В конце концов она устанет и допустит ошибку. Это соображение побудило тварь испытать охотничье счастье в третий раз.

Однако человеку уже надоела игра в кошки-мышки. Улыбка исчезла с его лица, он вскинул в направлении дейнониха руку, и тварь не успела закончить третий бросок. Невидимый глазу сгусток энергии сорвался с выставленного указательного пальца человека, и тварь взорвалась, в один момент превратившись в пар и труху.