Остановил автомобиль перед куонсетским ангаром, где меня окружили койоты. Конечно же, их и след простыл.

Они – ночные охотники. В полуденную жару прячутся в прохладных темных логовах.

Не увидел я и мертвой проститутки, зачаровавшей койотов. У меня возникла надежда, что она нашла тропку, ведущую из этого мира в последующий, но я сомневался, что именно мой совет и произнесенные банальности убедили ее покинуть наш мир.

Со дна пластикового пакета, который верно служил мне чемоданом, я выудил фонарь, ножницы и пачку влажных салфеток, упакованных в алюминиевую фольгу.

В квартире, когда я паковал пакет, салфетки определенно казались лишними, ножницы – тем более. Однако подсознательно я, должно быть, точно знал, для чего они мне потребуются.

Для самих себя мы отнюдь не незнакомцы. Только пытаемся таковыми казаться.

Когда я вылез из автомобиля, меня встретили яростная жара Мохаве и абсолютная тишина, какую редко где встретишь, за исключением разве что открытого космоса.

Часы показали, что время и не думало останавливаться: до полудня оставалось только три минуты.

Две высохшие пальмы отбрасывали жалкие тени на пыльную землю перед куонсетским ангаром, словно указывая путь, не мне, а сильно припозднившемуся мессии. Я вернулся не для того, чтобы оживлять мертвеца: хотел только его осмотреть.

Войдя в ангар, попал в адскую печь. Помимо жары, от которой все тело сразу покрылось липким потом, в нос ударил пренеприятный запах.

Слепящий свет пустыни проникал в ангар сквозь окна-амбразуры, но последних было мало, и находились они на таком большом расстоянии, что без фонаря я обойтись не мог.

По замусоренному коридору направился к четвертой двери. Вошел в розовую комнату, когда-то уютное гнездышко, где совокуплялись за деньги, теперь – крематорий, где трупы поджаривали на медленном огне.

Глава 55

Глава 55

Ни любопытные люди, ни пожиратели падали не побывали здесь в мое отсутствие. Труп лежал там, где я его и оставил, с одним развязанным концом савана, с одной торчащей ногой, все остальное скрывала белая простыня.

Теплая ночь и жаркое утро в значительной степени ускорили разложение. Понятное дело, в этой комнатке воняло куда сильнее, чем во всем ангаре.

Удушающая жара и вонь сработали, как два точных удара в живот. Я попятился назад, в коридор, жадно хватая ртом более свежий воздух и борясь с желанием желудка вывернуться наизнанку.

Хотя влажные салфетки предназначались совсем для другого, я вытащил одну и оторвал от нее две тонкие полоски. От салфетки шел легкий запах лимона. Полоски я скатал в шарики, которые и засунул в ноздри.