И вот теперь холодок ползет по спине, взбирается по загривку – как будто ледяной ветер подул из подземной вентиляции морозным дыханием далекой зимы. Гоша знает – любой знает, кто смотрел хотя бы десяток шпионских фильмов: если шпиону не рассказывают, как ему вернуться, значит, его заранее списали. Значит, он должен погибнуть.

Но как можно погибнуть, если нужно всего-навсего завербовать Майка?

Гоша стоит на мертвом тротуаре у пустой темной витрины, сердце колотится в груди. Кусочки мозаики складываются, все один к одному: необъяснимая спешка, легкое задание, билет в один конец… Ему соврали. Его отправили в Заграничье для чего-то другого, чего-то опасного и сверхсекретного, о чем он не должен догадаться.

Что же делать? Уже поздно задавать вопросы, уже нельзя отказаться.

А ведь на его месте должна была быть Ника. Выходит, он действительно ее спас, как и хотел. Жалко, она никогда об этом не узнает.

Интересно, сколько времени прошло у нас, думает Гоша. Если дней десять, Вадик уже должен был отдать «Хирошингу» ребятам. Но все равно – вряд ли они догадаются, что случилось.

А мама с папой? В Учреждении сказали, все им объяснят, – теперь-то понятно, как объяснят: несчастный случай, ваш сын погиб, больше его нет с нами… или еще чего-нибудь наплетут.

А ему что делать? Один в чуждом мертвом городе, ни единого друга, довериться некому…

Впрочем, почему – ни единого друга? Гоша улыбается. Ведь Майк где-то здесь. Да, Гоша должен был его завербовать – но теперь он придет к Майку за помощью. Может, вдвоем они придумают, как Гоше вернуться назад.

Впрочем, постой. Может, Гоша просто пересмотрел шпионского кино? Может, нет никакой ловушки, и он всего-навсего выполнит простое задание, а потом появятся настоящие опытные разведчики и переведут его назад? Может, надо поверить Юрию Устиновичу? В конце концов, Учреждение охраняет живых – почему Гоша им не доверяет?

Он вспоминает Нику. Не так-то хорош этот мир, говорила она. Все верно: не так-то хорош, чтобы верить тем, кто его охраняет.

Тем более когда они все время врут.

Что же, Юрий Устинович, думали, на дурачка напали? Как бы не так!

Гоша подходит к уличной будке с телефоном-автоматом, бросает в щель мертвую монетку и набирает номер, который заучил наизусть в Учреждении.

Сначала гудки, а потом знакомый голос говорит: алло! Да, тот же мальчишечий голос – и Гоша, стараясь унять стук сердца, говорит по-инглийски:

– Привет, Майк. Это я, Гоша. Давай, что ли, встретимся?

6

Марина гладит тускло отсвечивающую рукоятку «Хирошингу-2001».