С тех самых пор, как Сахид Альири оказался в этой камере, визирь так и не соизволил его посетить. Должно быть, готовил очередное злодеяние, а может… Нет, об этом даже думать не хотелось.

— Он забрал ее у меня! — в отчаянии прошептал узник, совершенно не стесняясь мертвеца. — Валери, моя драгоценная гюль, мой несравненный рубин, моя Валери, как же я мог снова подвести тебя!

Злость и чувство безысходности слились воедино, породив в душе пленника гнев. В ярости Сахид Альири вскочил на ноги и кинулся на решетку, нанося многочисленные удары по металлическим прутьям. И вдруг… Ржавый замок треснул и раскололся, не выдержав очередного удара.

Некоторое время Сахид Альири ошеломленно разглядывал неожиданный результат своих нелепых действий, затем расхохотался. Оказывается, великий визирь совсем не следит за состоянием своих казематов, полагая, что его «гостям» даже не вздумается идти против его воли, незыблемого, как Башня Слоновой Кости, авторитета и силы магии. Он полагает, что бездна у казематов отобьет у любого узника охоту выходить за решетку?

Пленник обернулся: прикованный к стене ч» арад не шелохнулся. Асар застыл в нерешительности — слишком искушенным он был, чтобы полагаться на просчеты со стороны величайшего из чародеев Пустыни. Что-то здесь было не так. Скорее это была какая-то ловушка, чем нежданное стечение обстоятельств или, не приведите ветра, удача. Или, быть может, ему помог тот талисман, о котором он никому не говорил ни слова? Тот, ради которого он рисковал и жизнью, и душой. Тот, ради которого побывал в местах, из которых нет выходов… Неизвестно.

Ловец удачи никогда не полагался на неизвестность. Он был силен волей, крепок разумом, хитер, словно паук-птицеед, прикидывающийся мертвым, чтобы наброситься на свою жертву, подлетевшую слишком близко. Он не будет сломя голову бросаться из своей клетки, стòит лишь дверце слегка приоткрыться, направляясь в пасть того, кто за ней притаился, — он выждет, он как следует все взвесит.

Асар присел, скрестив ноги, напротив приоткрытой решетки, за которой была кромешная темнота, и задумался. В его голове начали расплетаться запутанные узлы из причин и следствий, шагов ложных и путей явных, мнительной подозрительности и предположений о возможности — его учителя могли бы им гордиться. Он поступил, как истинный мудрец, но даже предположить не мог, что его разум вскоре будет обманут, а сила воли и хладнокровие будут побеждены самым подлым из всех врагов. И враг этот отнюдь не скрывается за дверью его темницы, и даже не висит, прикованный, за спиной. Враг этот коварен и голоден, злобен и ненасытен. И имя этого врага — любопытство.