После этого, конечно, доктору не оставалось ничего иного, как запереть меня. Это была довольно приятная маленькая комната, если не учитывать решеток на окнах. Я был рад, что комната была на втором этаже. Двум служителям и так было достаточно хлопот, чтобы затащить меня на один лестничный пролет. Мне было жаль их, и жаль доктора Антона. Очевидно, ему не нравились эти жестокие приемы. Но он поговорил со мной через дверь и пообещал привести ко мне мистера Хартвика, и да, он сообщит властям, а сам поднимется ко мне завтра.

Наверное, мне выписали билет на укол и куртку, но в коридоре раздался звонок, и это, казалось, что-то значило и для Антона, и для горилл, которые боролись со мной на кровати. Они поспешно удалились, и я уставился на сумерки сквозь решетку. Борьба освежила меня. Я больше не нервничал. Говоря по правде, я испытывал эмоциональный катарсис. Хотя правда была невероятной.

Или нет? Если принять первый тезис — что сила из другого мира вторглась в наш — остальное было легко принять. Если марсианские сущности действительно действовали в заговоре с целью завоевания Земли, то понять последующие события было достаточно просто. Чей-то голос сделал мне предложение. Хартвик поручился за его достоверность. И голос, и Хартвик говорили мне, что марсианская угроза реальна и непобедима. Я отказался играть в эти игры и убил Хартвика.

Конечно, марсианская наука, марсианская магия, марсианский разум были, вероятно, способны воскрешать мертвых. Когда Хартвик пришел сегодня утром, невидимое существо было в моей комнате. Я убил Хартвика, так что, естественно, это немного расстроило мои планы. Тело было извлечено, оживлено и отправлено за мной в Бельвю — по вполне понятным причинам. Даже маньяк не станет болтать о планах завоевания мира, особенно если этот болтовня может быть связана с фактическим исчезновением человека, замешанного в истории.

Хартвика пришлось оживить, чтобы сделать мою историю полностью ложной. Чтобы доказать, что я сумасшедший — и властям, и самому себе. Эта схема почти сработала — пока я случайно не увидел, что скрывалось у Хартвика под шарфом. Теперь я здесь, в плену у доктора Антона. Был ли он замешан в этой истории? Если так, то почему еще не убил меня? Или, чтобы было интереснее, как скоро он меня убьет? В течение следующих двух часов мне было о чем подумать. Я занимался этим, проверяя решетки на окнах и дергая дверь. Определенно, желание выйти нарастало.

Но решетка и дверь оказались более непоколебимы, чем моя решимость. Что же делать?

Что бы сделал один из моих героев в подобных обстоятельствах? Согнул прутья, полагаю. Но такая задачка не для меня.