— Очень хорошо. Но я должен предупредить вас. Пребывание в полицейском управлении не совсем безопасно для вас. Вы забываете, что сами убийца.

— Что вы имеете в виду?

— Вы убили Мистера Хартвика. Банни Хартвика.

Я выдохнул.

— Подождите минутку. Вчера вы сказали мне, что Хартвик жив. Сказали, что я не мог убить его, потому что он привел меня сюда. Вы сказали, что это было наваждение. Вы…

— Это не имеет значения. Вы бы убедились, если бы я показал вам тело?

— Да, — прошептал я. — Но никаких шуток.

Доктор Антон двинулся ко второй двери. Я держал пистолет наготове. Я был готов к любой ловушке, прятавшейся за этой дверью. Ни один из этих дурацких героев у меня не ошибается. Я написал слишком много, чтобы один из них мог стать мной.

Мы вошли в соседнюю комнату. На первый взгляд это была небольшая лаборатория со шкафами вдоль стен. Затем, присмотревшись повнимательнее к каменной плите, служившей столом, я пересмотрел свое суждение. Это была не частная лаборатория — это была отдельная анатомическая комната и морг!

Я был готов к любой ловушке, но не к этой. Ловушки, лежащей замерзшей и окоченевшей в смерти, с рукояткой ножа для разрезания бумаги, все еще вонзенной в горло. Застывшее от трупного окоченения тело Банни Хартвика лежало распростертым на каменном столе, и я встретил жуткую ухмылку человека, которого убил!

Глава IX

Глава IX

Я не улыбнулся в ответ. Есть пределы, которые вы знаете. Сначала я был сумасшедшим, потом я не был сумасшедшим — так продолжалось уже тридцать часов. Рука, державшая пистолет, задрожала. Я посмотрел на нее, но не мог заставить руку перестать дрожать. Пистолет дрогнул.

— Положите его, — пробормотал доктор Антон.

Я положил оружие на стол.

— Посмотрите на меня, — сказал Антон.

Я повиновался. Теперь я сам сказал ему, что это невозможно. Согласно всем ортодоксальным принципам медицинской науки, один человек не может загипнотизировать другого человека против его воли. Я был уверен в этом. Но…

— Смотрите мне в глаза, — прошептал доктор Антон. — Посмотрите мне в глаза. Смотрите глубже.

И я посмотрел. Впервые я по-настоящему уставился в гипертиреоидные глаза Антона, и, как он велел, заглянул в них. Я видел… голос. Оболочка, тело — это был Антон. Но я видел голос. И я услышал голос. За этими глазами пряталась невероятная пустота, которая не была пустой, тишина, которая не была неподвижной, отсутствие, которое составляло присутствие. Загадка, но пугающая, неотразимая загадка. Теперь я начал понимать. Доктор Антон был маскировкой. Хартвик, должно быть, тоже был одним из них. На самом деле это была сущность, голос. Я начал понимать, но дальше не пошел.