— Ну, все началось, когда эти люди превратились в статуи, — сказала Мисс Териозо.

— Статуи?

— Да. Из мрамора. Такой камень, знаете ли. Они все были статуями, это правда.

— Похоже на оскорбление статуи Тори, — беспомощно вставил Лоссовиц.

— Не понимаю, — вздохнул судья.

— Этот человек может подтвердить мою историю, — сказала Мисс Териозо, указывая на меня метлой.

— Совершенно верно, — ответил я. — Эти люди когда-то были статуями, под моей опекой. Но, как вы видите, они претерпели изменения, ваша честь. Все довольно просто. У меня больше нет всех моих мраморных статуй.

— Вы хотите сказать, что у вас больше нет шариков в голове! — прорычал судья Нэмботтом. — Отойдите, вы двое. Вы сводите меня с ума!

Маргейт в теле Гериманкса бочком подался вперед.

— Позвольте мне помочь, — предложил он. — Я владел этими людьми до того, как они стали статуями.

Судья Нэмботтом посмотрел на торчащее из-под одеяла тело лошади и одарил Маргейта долгим, болезненным взглядом.

— Что ты такое? — прошептал он.

— Я кентавр.

Снова вмешался Лоссовиц.

— Этот парень лжет, ваша честь! — взволнованно завопил он. — Он не кентавр. Я видел много кентавров, когда был в Вашингтоне!

— Заткнитесь! — прогремел судья. — Дайте мне поговорить с остальными.

Он обратился к русалке на руках у кентавра:

— А как насчет вас, юная леди? — спросил он, заставив себя улыбнуться. — В чем причина вашей… э-э… маскировки под пескаря?

— Кого вы называете леди? — прорычал голос Гериманкс из тела русалки. — И что за подозрительное замечание ты делаешь по поводу того, что я пескарь?

Судья Нэмботтом уже сожалел, что затеял все это.