На мгновение я даже почувствовала себя патриоткой.

– А я возьму катану. – Белет сделал несколько умелых ударов и замахов.

– Катану? – заинтересовалась я.

В этот момент Азазель надел на меня пояс, к которому прицепил ножны с карабелой. Оружие было настолько тяжелым, что, несмотря на пояс, который был довольно плотно закреплен на моем бедре, джинсы стали небезопасно съезжать вниз.

– Да, это японский меч. – Белет показал мне свое оружие.

По сравнению с моей саблей оно выглядело достаточно… скудно. Ни драгоценных камней, ни позолоты…

– Оно такое обычное, – сказала я.

– Вовсе нет, – возмутился он. – Смотри, как красиво украшен эфес.

Он показал пальцем на что-то выпуклое на деревянной рукояти, перевязанной шелковой нитью. Я кивнула, мол, красиво, чтобы он отвязался.

Белет еще раз замахнулся катаной, приняв фехтовальную позицию. Я попыталась представить его самураем. К сожалению, воображение меня подвело. Перед глазами стоял только сексуальный Аладдин в шароварах, с загадочными шрамами на лопатках.

Я уже давно хотела спросить его об этих шрамах, но не было подходящего случая. Если не считать того дня, когда я кричала на него за попытку убить Петрека, я больше никогда не видела его без рубашки.

– К тому же смотрите. – Азазель протянул нам листовки.

«НЕТ диктатуре! Сатана хочет кинуть ВАС в тюрьму! Он отбирает у ВАС ВАШИ права!» Было еще несколько подобных заголовков и подробное описание беззакония, которое проявил Люцифер, наказывая нас за свои собственные ошибки. Вот что называется пропагандой.

Хм… внешний вид этих листовок что-то мне напоминал.

– Мы напечатали таких несколько десятков тысяч, – похвастался Азазель.

– Мы? – спросил Белет.

– Мне помогает одна любезная старушка. У нее есть своя тайная типография, – пояснил он. – Она вас знает. Так переживала, когда услышала, что нас осудили и мы сбежали. Она хочет нам помочь в этом благом деле.

Анна Ковальская вновь появилась на сцене. Я усмехнулась себе под нос. Наконец-то она занимается чем-то интересным. В конце концов, сколько времени можно кудахтать про безнравственность стрингов?

Я засунула свою карабелу в ножны, тоже богато украшенные. Взглянула на Азазеля, который пристегивал саблю к своему поясу. Надеюсь, нам не придется носить оружие все время, потому что мы будем ужасно выделяться из толпы…

– Почему дьяволы еще не начали убивать? – спросила я. – Прошло уже две недели.