Я обняла себя руками. Становилось холодно, а на мне была одна футболка.

Я взглянула на широкую спину Петрека. Я поступала неправильно, идя по улице и показываясь людям, но я получала от этого своеобразное удовольствие. Наконец-то я была видимой. Впервые за две недели! Я могла смотреть на людей и знать, что они тоже меня видят, ненадолго запоминают. Больше я не была одним лишь колебанием воздуха.

Какой-то идущий навстречу мужчина, разговаривавший по телефону, хлопнул меня по плечу, ударившись о мой меч.

– Смотри, куда идешь! – рявкнул он на меня.

Петруша обернулся. Наши глаза встретились. О нет!

– Вики! – крикнул он удивленно.

– Хочу стать невидимой, – прошептала я.

Петрек, удивившись, остановился на полпути. Он стал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, куда я так внезапно пропала.

Азазель заставил меня поклясться, что я не покажусь ему. Если бы Петруша увидел меня, мне пришлось бы и дальше притворяться живой, ведь я не могла рассказать ему правду о себе. А если бы я снова делала вид, что жива, то очень скоро наши адские преследователи появились бы в Варшаве. Азазель убедил меня, что у них тоже есть свои шпионы, которые следят за нашим объектом номер один.

Скорее всего, я и так уже выдала себя, когда бежала через всю улицу, прекрасно видимая для всех. Однако обещание, данное Азазелю, касалось только Петрека, поэтому мне пришлось стать невидимой. Я была связана клятвой.

– Что случилось? – спросила Моника, прервавшая свою длинную речь на полпути.

– Вики? – еще раз крикнул Петруша и сказал своей спутнице: – Кажется, я ее видел.

Я стояла как вкопанная, не в силах пошевелить даже пальцем. Петрек побежал в мою сторону. Он остановился в метре от меня и беспомощно озирался, пытаясь высмотреть меня в толпе. Его черные глаза скользили по лицам окружающих.

– Вики! – закричал он снова.

На его лице отразились все возможные чувства: удивление, облегчение и, наконец, печаль, когда он не увидел меня. Разочарованный, он опустил голову ниже, но продолжал оглядывать толпу.

В метре от меня. Так близко. Я отчетливо видела каждую щетинку на его щеках и подбородке и темные круги под глазами.

Прежде чем осознать, что я делаю, я протянула руку к его лицу и сделала шаг вперед. Мне так хотелось его коснуться. Его лица… его руки…

Не успела.

Его плечо сжала рука с ухоженными ногтями с французским маникюром.

– Петрек, здесь никого нет, – сухо сказала Моника. – Пойдем уже.