Меня удивило, что Азазель хотел показаться нашему объекту. В конце концов, он так много говорил о конспирации. И вдруг он передумал?

– Зачем мы раскрываемся? – спросила я, когда старик закрыл перед нами дверь и пошел искать Нгапо.

Азазель вытащил из ножен тонкую офицерку.

– Потому что есть большая вероятность, что Паймон и Агарес уже здесь. Мы должны как можно скорее эвакуировать все остальные объекты из других уголков мира. Но сначала проверим, жив ли Нгапо.

– И куда мы их перенесем? – спросил Белет. – Им повсюду грозит опасность.

– Куда-нибудь, – пробормотал Азазель. – Но нам будет легче их защитить, если все они будут в одном месте.

– Может, нам стоит разделиться? – предложила я. – Их двое, нас трое. Хотя бы один из нас наверняка должен успеть.

Как оптимистично…

– Нет-нет, – возразил Азазель. – Это опасно. В любом случае, мы не можем тебя потерять, а так мы сможем защищать друг друга.

Дверь оглушительно скрипнула, когда старик в меховой шапке снова высунулся. Он улыбнулся нам беззубым ртом и сказал:

– Мне очень жаль, но Нгапо сейчас не может подойти. Он медитирует. Приходите попозже.

У меня опустились руки. Я осмотрелась. Снег уже прекратился. Мы стояли на вершине холма или горы, в какой-то дыре в самой глуши Гималаев, окруженные многометровыми сугробами. Чтобы добраться до ближайшего убежища или чего-то в этом роде, нам пришлось бы несколько дней спускаться вниз, а он велит нам прийти попозже? Потому что Нгапо медитирует? Они издеваются, что ли?

Азазель тяжело вздохнул и крепче стиснул саблю.

– Твою мать, – рявкнул он. – Агарес, обязательно нужно играть в эти игры? Что вы сделали с Нгапо?

Старик открыл перед нами дверь. Его лицо начало меняться. Морщины разгладились, исчезла беззубая улыбка, черные глаза стали светло-голубыми. Мужчина стал выше, поношенная одежда исчезла, превратившись в дорогой двубортный костюм.

Старый, но все-таки красивый дьявол поправил галстук.

– Мне жаль, но Нгапо уже не может с вами поговорить. – Агарес улыбнулся нам. – Он больше ни с кем не сможет поговорить.

Я заглянула через плечо Азазеля внутрь храма. Небольшие сени были залиты кровью, ею были забрызганы стены. У приоткрытой в следующее помещение двери я увидела лежавшего человека. Он не двигался и не дышал. Мне стало плохо. Сколько живых людей здесь было до их появления? Этой крови на стенах было достаточно, чтобы заполнить ею вены нескольких смертных.

Мужчина окинул нас взглядом и остановился на Петреке, не понимавшем, что тут происходит.

– О… как мило, что вы привели его к нам, – сказал он по-польски, чтобы Петруша понял. – Нам не придется его искать.