– Запускаю генератор люмистона, – отозвался Мориц.

Как всем известно, маяки океана Татис работают с помощью люмистона – ни один гальванический прожектор не способен дать достаточную мощность луча. Где-то в недрах маячной башни загудел огромный маховик генератора люмистона, затрещал, набирая обороты. Гул, начавшийся в пятой октаве, быстро съехал в субконтроктаву и без остановки провалился ниже, так что перестал быть слышен ушами, но воспринимался всем телом.

Корнелиса захватило знакомое чувство надвигающейся беды. Он прикусил губу и вцепился повлажневшими ладонями в мощный рычаг с эбонитовой рукояткой. Катастрофа повисла над головой, мертвым айсбергом из черного льда. Катастрофа подкралась снизу, размываемой водой карстовой пещерой. Катастрофа оказалась внутри, спятившими клетками, торопливо штампующими кристаллики вирусов. Тьма сгустилась у Корнелиса перед глазами, лишь бледно светились в этом мороке тонкие руки, лежащие на рычаге. Мориц объяснял Корнелису эти чувства влиянием на организм особо низкого звука. Он научил, как с этим бороться. Надо просто-напросто представить перед глазами белое кольцо, которое нужно постараться мысленно разорвать. В тот момент, когда весь мир замер на краю перед падением в бездну, кольцо упруго разомкнулось, обратившись в сияющую линию, и стало легко.

– Есть искра, – спокойно сказал Мориц, и Корнелис плавно опустил рычаг.

Белый, сильный и радостный луч люмистонного прожектора ударил в кипящую муть Татиса, и капитаны всех кораблей на траверзе острова Фрамталяс возблагодарили своих богов.

– Рыжку в стойло, – сказал из динамика Мориц. Голос его, искаженный реверберацией, звучал так, словно с Корнелисом вдруг заговорила медная кастрюля, в которой он варил суп.

Корнелис хихикнул и отправился за Рыжкой. В этот момент в шпиль Библиотечной башни ударила чудовищная молния.

Дневник Корнелиса: 6 дракабря

Ночка была ничего себе. Молния попала в Библиотечную башню, расплавила громоотвод и ушла в землю. Внутри обрушилась кирпичная колонна, а в куполе теперь здоровенная дырища. Пожара не случилось, это хорошо, зато наверху будто кит порезвился. Мориц сказал, что такой сильной грозы не было лет тридцать. В прошлую грозу молния сломала дуб в саду. Оказывается, тот здоровенный пень, на котором у нас стол для чаепитий, это был дуб.

Белка ни в какую не хотела утром вылезать из коровника, пришлось сбегать на кухню за солью и сыпануть ей на хвост. Зато про Рыжку мы из-за молнии забыли, и она спряталась в колодце. Ночью, когда все легли спать, она забралась в огород и слизала всю землянику с грядок, не видать нам варенья.