– Мальчик, ты не пострадал? – заговорил телефон голосом тетушки Барбацуцы.

– Со мной всё хоро…

– Ты хрипишь? Тьма небесная, он же хрипит! И булькает!

– Это всё телефон, а я в поря… – но договорить ему опять не дали.

На той стороне тетушки ругались и рвали друг у друга трубку, слышались отдельные выкрики: «Молния!», «Телескоп!», «Инфлюэнца!», «Люмистон, а как быть слюмистоном?!» Наконец всё покрыл бас тетушки Такуццуны:

– Корнелис, мы будем на Фрамталясе послезавтра. Почтовым клипером! Приготовь нашу спальню.

– Есть! – отрапортовал Корнелис и в телефоне раздались гудки.

Татис закручивался туманными воронками, вздувался огромными пузырями, сбивался бирюзовыми складками. Но шторм уже прошел, даль очищалась, далеко-далеко, почти на грани видимости проплывало от зенита к надиру стадо кракенов. Корнелис прыгал по тропинке, вьющейся между массивными валунами, в сторону полюса. Среди зарослей колючки тут и там виднелись темно-зеленые листья, которых Корнелис еще не видел. На обратном пути непременно надо выкопать новый цветок для гербария. Океан иногда приносил на Фрамталяс необычные растения с других островов, которых без счета. Корнелис находил растение по «Книге трав» Борхеса, а потом они с Морицем следили за новичком и, если он на что-нибудь годился, оставляли. Сразу и без размышлений уничтожались только побеги баобабов. Так на острове появились подсолнечник, редис, капуста, лук и развесистый куст ароматной плюквы.

Глубоко под гравием и землей полюса лежали мертвые якоря, от которых вверх тянулись пять толстых цепей. Высоко-высоко в Татисе были видны огромные железные бочки, к которым швартовались корабли, навещавшие Фрамталяс. Корнелис как-то спросил Морица: чем наполнены эти бочки? Мориц ответил, что бочки наполнены чистейшим ничем. Между ржавыми цепями были разбросаны истлевающие на воздухе медузы, переплетенные ленты сиреневого макроцистиса, трупики летучих рыб и какие-то драные лохмотья-то ли ловчие сети рифовых пауков, то ли останки неведомых океанических тварей. Сердце Корнелиса застучало: он увидел среди серой гальки что-то, блестящее в свете Татиса. Он подбежал поближе и сел на корточки, чтобы разглядеть свою находку. Монета! Даже без своего «Справочника по нумизматике» Корнелис ее узнал – двенадцатиугольный, с квадратной дырочкой в центре дублон острова Лунолаляпсус. Этот остров лежал в шести тысячах миль на второй квадрант надира от Фрамталяса. Целое богатство!

Недалеко от первого дублона нашелся второй, а из кучи макроцистиса высовывалась стальная цепочка с толстым кольцом. Корнелис набросился на эту кучу, разбрасывая пахучие влажные листья. Ему мерещилось, что еще чуть-чуть, и его взгляду откроется пиратский сундук. Наконец, не в силах терпеть, он изо всех сил дернул за цепочку и вытащил из листьев странный решетчатый ящик, затянутый тканым чехлом. Хорошенько рассмотрев находку, Коренлис сообразил, что это небольшая клетка. Мальчик расшнуровал и снял чехол. Пол клетки был застелен газетами. Вжавшись в дальний угол, там лежал рыжий зверек. Его шерсть слиплась от засохшей крови, он быстро и прерывисто дышал. Корнелис смотрел на него как громом пораженный и не мог сообразить, что же делать? Зверек приподнял голову, открыл левый глаз и тихо тявкнул.